Ксагор жалобно заломил руку и лапу.
— Высокочувствительные обонятельные органы, — со страхом прошептал развалина. — Очень эффективные охотники.
— Тогда мы встанем за дверью, куда они смогут проникать только по несколько за раз, и… подожди-ка, что это? Кажется, нам улыбнулась удача, не все еще отсюда сбежали.
Тонкий обтекаемый силуэт беззвучно выплыл из теней над стаей ур-гулей, вперед выдавался острый бронированный нос, наверху раздувались эфирные паруса оранжевого и зеленого цветов. Это был «Рейдер», на узкой палубе которого теснились воины-кабалиты. Ур-гули недоуменно заметались, их ноздри раздувались от близости добычи, но пока не могли определить, откуда доносится запах.
— Что они делают? — спросил Харбир.
— Проводят чистку, а заодно развлекаются, — ответила Безиет.
В бурлящую массу с «Рейдера» посыпался дождь каких-то крошечных объектов, металлических семян, которые расцветали огненными вспышками плазмы, как только соприкасались с землей. Тощие жилистые тела моментально воспламенялись в ее отсветах, а потом за один удар сердца истлевали в прах. Безжалостные потоки осколочного огня захлестали по выжившим тварям, оставляя кратеры в плоти и вдребезги разбивая безглазые черепа.
Стая ур-гулей как обезумела, они начали бегать и скакать во всех направлениях, демонстрируя чудовищное проворство. Ведомые неким шестым чувством, несколько прыгнули вертикально вверх, на «Рейдер», вытянув лапы с крючковатыми когтями, но рулевой точно рассчитал высоту, и машина покачивалась лишь чуть выше того предела, где до нее еще можно было добраться. Асимметричная битва продолжалась, кабалиты не спеша расстреливали ур-гулей в свое удовольствие. Стая уже разбегалась, большая часть тварей пыталась найти укрытие, но некоторые по-прежнему бессмысленно вскидывались, пытаясь схватить своего летучего мучителя. «Рейдер» повернулся и погнался за горсткой ур-гулей, которые удирали прямо в том направлении, где прятались Харбир, Ксагор и Безиет.
— Что-то или кто-то действительно шлет нам удачу, — тихо пробормотала Безиет. — Давайте не будем его разочаровывать. Ксагор, как считаешь, ты сможешь подбить рулевого из этой своей винтовки?
Ксагор отчаянно замотал головой и бессильно опустил плечи. Тем временем «Рейдер» подгонял свирепую стаю ур-гулей все ближе.
— Давай я перефразирую это так, — холодно сказала Безиет. — Ксагор, ты первым же выстрелом попадешь в рулевого, иначе я выпотрошу тебя, как рыбу.
Пестрый не прекращал бежать, увеличивая разрыв с Морром по мере того, как они оба стремительно удалялись сквозь ветер и тьму. Они петляли между ломаными стенами из ляпис-лазури и пробегали по улицам из почерневшего алебастра, огибали кучи поблескивающих обломков и пересекали поля из разбитых кристаллов. С проворством газели арлекин постоянно держался впереди Морра, чьи широкие шаги были подобны скачкам пантеры. Через какое-то время Пестрый решил, что Морр выглядит согласным следовать за ним, и в глазах у него нет безумной жажды убийства. Он замедлился, позволил инкубу поравняться с собой и побежал бок о бок, глядя снизу вверх в открытое лицо своего спутника.
— Ты не устал? Если хочешь, можно немного передохнуть, но нам бы лучше двигаться дальше. Караэис может выследить нас не хуже гончей, так что надо бежать быстрее, чтобы они не успели нас нагнать.
— Я хорошо отдохнул, — прогремел Морр. — Эти напыщенные глупцы дали мне прекрасную возможность восстановить силы. Сердце мое скорбит, что пришлось оставить их в живых.
— Они бы первыми наделали в тебе дыр, и ты это знаешь. Ну… ты не злишься, что я тебя вот так взял и отключил? Признаюсь, я думал, что будет чуть больше бега и криков, прежде чем мы помиримся.
Морр рассмеялся громким маниакальным смехом, который затерялся в порывах ветра.
— Маленький клоун, ты бродил среди нас, по вечному городу, и все же не понял, как мы живем. Этот трюк так стар, что у него есть собственное имя. Это называется «рок'чса» — когда два раба нападают друг на друга, чтобы выслужиться в глазах нового хозяина. Мне понравилось, как быстро ты придумал решение.
— О. Так я об этом еще не думал, — слегка смутился Пестрый. — Полагаю, от этого мне должно было стать лучше, но почему-то не становится.
— Почему бы тебе просто не сделать врата, как тогда, в храме?
— Чародей, Караэис, почувствует это в тот же миг и сможет задержать их формирование на достаточно долгое время, чтобы Зловещие Мстители нас настигли.
— Тогда куда мы бежим?
— Я думаю, тут где-то неподалеку есть постоянные врата. Если мы до них доберемся и проникнем в Паутину, я смогу довести тебя до Лилеатанира.
— Чародей наверняка попробует закрыть и их.
— Сделать такое с постоянными вратами будет значительно сложнее. Тебе придется дать мне немного возможности для импровизации, я отчасти придумываю все это на ходу.
— Тогда скажи мне, кто атаковал воинов искусственного мира, и по какому счастливому совпадению они явились нам помочь?
— Это… мой маленький секрет, и пока что я собираюсь его сохранить в тайне. Просто знай, что в этой конкретной истории у нас есть не только враги, но и друзья.
— Ушли! — прорычал Караэис. Он яростно пнул разбитые кандалы и с трудом поборол желание сорвать шлем-маску, чтобы набрать воздуха в легкие и закричать сквозь вой ветра, изливая досаду. Аиоса, экзарх Зловещих Мстителей, стояла рядом и наблюдала, как он злится. Ее собственная бесстрастная маска, увенчанная высоким гребнем, оставалась холодна и непроницаема.
— Успокойся, — сказала она мыслеречью. — Твоей страсти здесь не место, вспомни свой путь!
Чародей попытался обуздать эмоции и заставил себя дышать более спокойно. Караэис так много вложил в эту миссию, что она стала его частью, словно живое существо, живущее в груди и гложущее ее изнутри, чтобы выбраться наружу. Он пробежался по тысяче и одной мантре, которым его обучали и которые говорили о чудовищной опасности, что кроется в неконтролируемых страстях псайкера.
Руны, маска, сам путь Провидца — все это были способы изолировать его от угроз варпа и предоставить защиту, позволяющую безопасно управлять его безграничной мощью. Но если воля, лежащая в основе всего, не будет достаточно сконцентрирована и дисциплинирована, это значит, что ничто не может защитить чародея. Если его связь с варпом станет слишком личной, если он хотя бы раз обнажит свою душу перед демонами, тогда он будет потерян, и придет конец его пути Провидца. С большими усилиями он все же утихомирил зверя в своей груди.
