Вернувшийся Ван, ворча, наложил на ушиб эльфийскую "ледышку" -- заклятье охлаждения, рассчитанное на живую плоть, и "заживалку" с "фиксатором" -- чтобы не болело и не смещалось вправленное ребро. Ближайшие часа три можно не беспокоиться о том, что болеть будет.
-- Как я теперь тебя домой потащу? -- хмуро поинтересовался брат. -- На лейтэре вдвоём... я его не заряжал уже три недели, двойной вес не выдержит. Будем с полдороги добираться вплавь!
-- А давайте с нами, -- предложила Мая. -- Мы сейчас ещё в развалины сходим, к старому идолу и на паром до города.
-- Нет, -- ответил Ван.
-- Давай, -- одновременно с ним сказал я, глядя на девушку и начиная идиотски улыбаться.
Ван взглянул на меня, развёл руками и согласился.
Седой дядька по имени Андрей Данилович оказался предводителем группы и одним из адептов какого-то учения, я не вник какого именно и чего там изучали. Религия как религия, их сотни и они не слишком отличаются. С ним шли его дети и трое последователей этого учения.
Развалины в глубине леса мне не понравились. Сила все ещё живущего здесь древнего злобного божества чувствовалась в давно разрушенном храме. А в том, что передо мной Храм, я не сомневался.
-- Чувствуешь? -- тихо спросил Ван, стоя рядом и так же как я не решаясь ступить дальше порога.
-- Ещё как, -- прошептал я.
-- Вы чего там стоите? -- спросила Мая, ушедшая вперёд.
-- Давайте с нами! -- позвал Слава.
Мы с Ваном переглянулись и ступили на камни когда-то бывшие фасадом. Какое-то там замшелое божество не круче нас! И пусть беситься сколько влезет! Ха, справа, из бывшего сердца храма так и веет неприкрытой злобой!
Вот тут, пожалуй, мы совершили ошибку, потому как полезли к сердцу Храма, пытаясь самим себе доказать, что круче нас только яйца всмятку! Ощутимой волной чёрной злобы и жажды нас буквально выкинуло из сердца развалин.
-- Нафиг такие шуточки, -- сказал я, оглядываясь по сторонам. -- Сколько здесь этих древних гадин?
-- Пока слышу только шестерых, -- отозвался Ван. -- И они нас тоже слышат.
А вот это более чем плохо!
-- Ой-ё, предупреждал же Феникс... Ван, нельзя дать им всем пробудится!
Один верный способ не дать древним божествам, спящим на Авалоне, проснуться был -- быстро и срочно сбежать. Но... я высматривал мелькавшую среди деревьев и камней рыжеволосую фигурку...
-- Демоны с тобой! -- ругнулся эльф. -- Давай быстро illiorina di diman.
А это выход! Мы, быстро оглядели, проверяя нет ли поблизости людей, отошли немного подальше и встали спина к спине.
-- Древняя версия подойдёт? -- спросил я меняющимся рычащим голосом.
-- Подойдёт, -- мелодично отозвался светящийся золотом Ван.
Тысячи чёрных и золотых нитей, расходясь от наших тел, сплетались, завиваясь в затейливые узоры, ложились на землю в сложной, переплетённой Печати, впитывались в землю, звеня, растворялись в воздухе и листве деревьев.
-- Illiorina di diman, -- низким рычанием вырвалось из моего горла.
-- Illiorina di melamor, -- мелодично отозвался Ван.
-- Il lete li tamin.
-- Illiorina ti lamar...
Это только сон. В этих землях нет никого чужого. Вы спите тысячи лет и продолжаете спать. Дурной сон растает поутру как дымка тумана. Потревожившие вас тоже только сон. Спите, древние, спите... Это только сон. Вы спите и мы тоже только сон...
-- Получилось, -- сказал я, спиной чувствуя как тяжело дышит брат. -- До завтра Печать продержится.
-- Надо рассказать деду и отцу, -- сказал Ван. -- Они здесь наведут порядок.
-- Успеется, -- дёрнул плечом я, морщась от проснувшейся боли в ушибе. -- Это же земля Феникса, пусть он и разбирается. А то дедушка сначала с нами разберётся так, что демоны нам детской забавой покажутся.
-- Да уж, пусть Ветер сам решает, -- хмыкнул Ван, оценив такую перспективу.
Я поднял голову и вздрогнул. В десяти шагах от нас стояла замершая рыжая девушка.
-- Демоны меня раздери! Ван!
Он тоже увидел Маю и выругался.
-- Что это было? -- рыжая кивнула на медленно гаснущие нити Печати.
Мы с братом мрачно переглянулись.
-- Ты ведь знаешь, что здесь живут древние божества? -- изогнул бровь Ван, обратившись к девушке.
-- Да, -- кивнула она. -- Но причём здесь...
-- Каждый раз, приходя в эти развалины или к идолам, вы добровольно отдавали старым богам часть своих сил, -- перебил я. -- Мы с братом не собирались делиться с ними своими силами.
-- Делать нам больше нечего! -- фыркнул Апокалипсис. -- В гробу в белых тапках я видел всяких драных богов с демонами в придачу!
-- В общем, древние божества разозлились за наше к ним отношение и стали просыпаться. Они уже очень давно спят, -- продолжил я. -- И мы их убедили, что мы им только приснились.
-- Глюки-глюки, -- весело подсказал Ван. -- Древние глюки замшелых старых пней. Уходим, нам нельзя долго быть в этих развалинах.
-- Угу, -- согласился я, вставая.
-- Ты ничего не видела, -- предупредил Ван девушку.
Но она, конечно же, проболталась. Хорошо хоть не при всех, а только своему отцу.
По выходу из развалин глава этой миниэкспедиции допросил нас с пристрастием -- безопасно ли дальше ходить в развалины, что это вообще было и прочее. Профессионально состроив саму невинность, я убедил его, что опасности для ЛЮДЕЙ развалины, идолы и прочие не представляют. У людей во-первых несравнимо меньше внутренняя сила, из-за чего они и живут значительно меньше нас, во-вторых они даже если не захотят, не способные контролировать внутренние резервы, всё равно добровольно делятся с древними. Но я не стал говорить, что если через нас древние способны обрести более полноценную жизнь, то через людей -- дохлый номер.
В конце разговора человек, поначалу готовый подозревать нас с Ваном во всех смертных грехах был готов поверить любому моему слову и едва ли сознавал, что смотрит на меня, как на любимого внука. Да-да, обаятельная сволочь, помню. Что есть, того не отнять.
Я, Ван и Мая ушли по дороге вперёд, остальные несколько отстали. Иногда я замечал, как эльф хмуро косится на девушку, от которой я сам с трудом отводил взгляд. Она была очень маленького роста, всего только мне по плечо, совсем крошка, как феечка. Я думал, что киса маленькая, но Мая оказалась ещё меньше. Рыжие, вьющиеся крупными локонами волосы, лучистая улыбка, веснушки которые её ничуть не портили, синие глаза с весёлой смешинкой, хрупкая как тростинка фигурка. Мы шли и болтали обо всём на свете. Я рассказывал ей истории, она весело хохотала и рассказывала, что она ходит в художественную школу и пишет стихи. Я восхищался и просил обязательно дать мне увидеть её картины и услышать стихи.
Эльф ворчал что-то на староэльфийском о рыжих лисицах и крылатых идиотах. Ась? Это он о чём?
