— Император укажет нам путь, — вымолвил Эрхар, когда корабль отвернул от разлома к клубящейся туманности Ока Ужаса. — Нам нужно только слушать. Наши молитвы, наши мечты — это и есть путь к Земле Обетованной.
Тело герцога Веналитора было нанизано на один из множества клинков, сплетенных в стальную паутину, в которую были встроены тысячи лачуг беднейших обитателей Вел'Скана. Острие вошло ему в спину и вышло из груди, чуть пониже вмятины на доспехе, оставленной зарядом из болтера Аларика.
В момент удара Веналитор был еще жив. Ему перебило позвоночник, и он не мог даже корчиться от боли, просто лежал неподвижно, пока боль терзала его, а тело медленно скользило вниз по затупившемуся от времени клинку.
Никто не видел, как он умирает. Под ним кипело сражение, в котором не было линий фронта, лишь всеобщая свалка, в которой все понятия о порядке и строе были отброшены и каждый сражался за себя. Это было восстание, резня, которая шла по всему Вел'Скану, более того, она заразила всю Дракаази.
Голова Веналитора свесилась набок. Он увидел, как на кровавой реке, змеей выскальзывающей из предместий Вел'Скана, что-то горит. Это был корабль, его корабль, «Гекатомба», покинувшая якорную стоянку у подземного причала. Она пылала от носа до кормы.
Камеры, должно быть, были взломаны. Узники, сидевшие в них, разбежались. Веналитор понимал теперь, что надо было убить их, пока у него была такая возможность.
Веналитор давно, очень давно перестал быть человеком, но его последняя эмоция оказалась совершенно человеческой.
Он испытал отчаяние.
Аларик видел армию, отступающую через город, черную волну сцефилидов, растекающуюся по улицам.
Он видел, как толпа демонов несла по воздуху Аргутракса, огнем пробивая себе дорогу к дворцу Эбондрака. Аргутракс, вероятно, возьмет дворец, но, оказавшись там, он обнаружит, что самый ценный приз уже исчез.
Он видел лорда Эбондрака на шпиле большого собора, обороняющего медный купол от толпы жителей Вел'Скана, объединившихся в стихийную армию, чтобы достать его оттуда. Он испепелял их десятками, но их было слишком много, и они подожгли собор и теперь разбивали его колонны кувалдами и молотами. Вскоре собор рухнет, и даже лорду Эбондраку придет конец.
Похожие сцены разыгрывались по всему городу. Улицы были словно реки огня, дома — как жертвенные свечи, сражение — будто болезнь, постепенно поражающая всех.
Аларик отвернулся. Усугубить этот кошмар он уже не мог. Юстикар направил катер вверх, разгоняя его до орбитальной скорости. Он глянул на указатель уровня горючего. Немалая часть топлива испарилась за те годы, что катер простоял без дела, но все же осталось достаточно, чтобы покинуть атмосферу и унести Аларика с орбиты и, возможно, доставить куда-нибудь, где Инквизиция сумеет найти его. Именно поэтому он покинул «Молот Демонов». Даже если Земля Обетованная, обещанная Эрхаром, существует, в ней нет места для Аларика. Пока еще нет.
Атмосферные вихри Дракаази сменила болезненная пустота Ока Ужаса. Не лучшее место, чтобы болтаться здесь одному, но все же менее опасное, чем Дракаази. Аларик мог, если понадобится, годами пребывать в полусне, мозг его отключался на это время, поддерживались лишь самые основные жизненные функции. После Дракаази вполне можно потратить хоть несколько лет на то, чтобы хорошенько все обдумать.
Едва Аларик включил главные двигатели на полный ход, небо над Вел'Сканом лизнул огромный язык рыжего пламени. Это был дворец Эбондрака, наконец-то обрушившийся в шквале огня. Эбондрак, вероятно, погиб.
Аларик не почувствовал от этого никакого удовлетворения.
Шум планетарной атмосферы стих, и Аларик навсегда покинул Дракаази.
Раэзазель Лукавый слизнул кровь с лица Дорваза. Вокруг него на палубе «Молота Демонов» лежали сотни растерзанных окровавленных трупов гатранцев. Он налетел на них, будто смерч, в их крохотных, ограниченных умишках остался один лишь страх, а потом Раэзазель коснулся их, и наступила тишина.
Он скользил по коридорам и палубам корабля. Они были привычными, как одно из его собственных обличий, как удобное облачение из плоти: святилища и надписи, сделанные пилигримами, не понимавшими, что служат делу Хаоса; само строение корабля, в котором уже было ловко заложено обращение к Богу Лжи; его запахи и ощущения.
«Гекатомба» сгорела, чары, наложенные на его тюрьму, разрушились, и Раэзазель оказался на свободе. Он был жестоко наказан Веналитором, но все же Раэзазель оставался демоном, детищем варпа, и он все еще был опасен. Он проплыл над улицами Вел'Скана, наслаждаясь войной, поразившей город, и отыскал «Молот Демонов» там же, где и оставил его, в полуослепшем черепе. Пробраться на борт было просто. Перебить гатранцев оказалось сложнее, поскольку Раэзазель давно не практиковался, но было так славно снова быть свободным, так приятно убивать. Скоро он опять набьет на этом руку.
Раэзазель скользил по палубам к капитанскому мостику. По дороге гатранцы пытались сражаться с ним, но ужас ослеплял людей, когда он бил их в живот своими щупальцами или извлекал кривые золотые ножи, чтобы разрезать их на части. Большинство из них он высасывал досуха, оставляя лишь пустую оболочку, похожую на сброшенную кожу ящеров. Некоторых вплавлял в священные стены «Молота» или выворачивал наизнанку.
Он был теперь сильным. Свободным от своих уз. Одно обличье пришло в негодность, но зато появилась сотня новых. Он был великолепен. Он был воплощением самой Лжи.
Мостик был перед ним. Раэзазель расплавил взрывоустойчивую дверь, превратив ее в лужу жидкого золота.
Внутри находилась великолепнейшая коллекция разумов, какой Раэзазель не видывал уже много столетий.
Они верили.
Он попробовал их веру на вкус. Они верили в религию, основанную на остатках культа самого Раэзазеля: обрывки священных писаний, несвязные воспоминания о паломничестве. Из ничего вдруг появились новые души, поверившие в ложь.
Раэзазель рассмеялся. Просто поразительно. Сами того не желая, обманутые им овечки положили начало целой новой породе обманутых верующих.
Раэзазель принял облик ночного кошмара и ворвался на мостик.
Эрхар схватил автоматический пистолет, лежавший в кобуре под командным пультом. Он стрелял не целясь, поскольку демон, обрушившийся на мостик, был настолько велик, что промахнуться было невозможно.
Он выпустил половину магазина сразу, слыша лишь вопли и звук льющейся крови. Хойгенс исчез в сине-золотой клубящейся массе демона.
Они были уже так близки. Они покинули Дракаази со всеми ее ужасами, и вот теперь такое.
