Ибо, как Бьярни узнал в один из первых своих дней в доме Миада, сама богиня Клиона действительно была матерью Элит! Форгал мак Миад, ее отец, славился как один из величайших героев острова, и рассказ о его подвигах растягивался на несколько вечеров. Имя его Бьярни слышал еще дома от матери, его младшей сестры, ибо она, когда жила в родной семье, застала многие из этих событий. Но Бьярни занимало главным образом то, что имело отношение к Элит.
Как ему рассказывали, Форгал мак Миад, тогда – мужчина в расцвете сил, однажды охотился и увидел белую лань с красными ушами. Прекрасна была эта лань, и Форгал почувствовал неодолимое желание поймать ее. Быстрее ветра мчался он за ней через лес, пока не заблудился и не потерял след лани. Когда же прошел он еще немного вперед, то увидел женщину. Сидя под деревом, она пряла золотую нить, и куделью ей служил сам солнечный свет. Кожа ее была белой, как снег, губы и щеки алыми, как цветок шиповника, одета она была в зеленое платье с золотой бахромой и алый плащ, а на ногах у нее была обувь из белой бронзы.
– Кто ты такая, девушка? – спросил ее Форгал.
– Я – любовь Форгала мак Миада и пришла сюда ради встречи с ним, – ответила она.
– Пойдешь ли ты за мной? – спросил он.
– Пойду, если ты дашь мне то, о чем я попрошу.
– Все, чем я владею, готов тебе отдать, – ответил Форгал.
– Ты не должен называть моего имени, заставлять меня переходить текучую воду или стоять в полдень на вершине холма, – сказала она.
Форгал пообещал ей все это, и она последовала за ним.
Целый год королева прожила в бруге Айлестар, и этот год был сплошным праздником для всех его домочадцев и гостей. Если королева принималась делить мясо или иную еду, еда не кончалась, пока каждый из пирующих не насыщался до отказа. Если бралась она разливать пиво, пиво не иссякало, пока оставался на ногах хоть один человек в доме.
Так прошел почти год, и королева готовилась разрешиться от бремени. Случилось так, что Форгала не было дома, когда приблизился срок; королева же сказала, что он вот-вот вернется и она должна его встретить. Хотела она выйти из дома, но только вступила на порог, как начались у нее схватки. Там, на пороге дома, на самом рассвете и родилась ее дочь, получившая имя Элит, что значит «лань» – в память о той белой лани, в облике которой ее мать впервые явилась отцу.
Еще некоторое время королева прожила в доме Форгала, а потом однажды сказала ему:
– Пора мне возвращаться в мой прежний дом, ибо там у меня есть муж. Целый год в земном мире – лишь краткий миг в стране под зелеными холмами, но если я задержусь лишь на один день сверх этого срока, он узнает обо всем.
– Но как же ребенок, – сказал Форгал, – ведь девочка нуждается в молоке.
– Я приведу корову, которая будет кормить девочку, – сказала королева, и вскоре привела белую корову с красными ушами.
Девочка питалась молоком этой коровы, пока не подросла, а потом та в один миг исчезла…
Бьярни с удовольствием слушал, сидя вечером с другими людьми на тростнике, устилавшем пол вокруг очага, держа в руке рог с пивом и поглядывая на Элит – озаренная пляшущим светом пламени, та была не менее прекрасна, чем днем, при свете солнца. Все это очень походило на сказки, которые он в детстве слышал от матери. В них говорилось о других людях, и хотя многих из этих людей Дельбхаэм называла своими, а значит, и его предками, это не делало их более достоверными. Но здесь имелось живое доказательство – Элит! Как говорили, дочь в немалой степени унаследовала способности своей матери: никто лучше нее не умел заклинать благоприятную погоду, призывать благословение на посевы, лечить и помогать женщинам при родах. На жертвенных пирах, проходящих восемь раз в год, если делила она еду, еда не кончалась, пока все гости не насытятся. Но и в обычные вечера, если бралась она разливать пиво, ею же приготовленное, бочонок не пустел всю ночь и ни одна чаша, к нему протянутая, не оставалась ненаполненной. А охотников до пива находилось немало – любовью к пиву улады ничуть не уступали сэвейгам. Братья-фении вместе со своими товарищами являлись в бруг Айлестар мало что не всякий день, принося оленей, кабанов и прочую дичь, убитую на охоте. Зажарив дичь, домочадцы и гости пировали до утра, и часто Бьярни, наутро оглядывая дом, усеянный бесчувственными – или стонущими от похмелья – телами, вспоминал речи Властителя:
Меньше от пива
пользы бывает,
чем думают многие;
чем больше ты пьешь,
тем меньше покорен
твой разум тебе [16].
Как ни сильно пленяли Бьярни эти чудеса и как ни приятно ему было общество Элит, раз или два он задумывался, не пора ли ему возвращаться домой, привезти Ингебьёрг доказательства своего высокого происхождения, подарить ей золотые ожерелья Гвайта, после чего она уже не сможет отвергнуть его сватовство. Но сейчас все это уже не казалось ему таким привлекательным, как дома, и расставаться с Элит ради встречи с Ингебьёрг совсем не хотелось. Да и сама Элит, а также риг Миад и слышать не хотели о его отъезде.
– Ты хочешь покинуть нас сразу, как только мы нашли тебя! – с возмущением воскликнула Элит, когда он впервые упомянул об этом. Можно было подумать, что это они все двадцать пять лет искали Дельбхаэм и ее потомство, а не он искал их, одолевая морские дали и опасности. – Ты не любишь нас и не ценишь нашей любви, если хочешь так скоро с нами расстаться!
– Я не могу отпустить такого доблестного воина, когда злые враги одолевают нашу землю! – говорил Миад. – Благодаря тебе мы разбили Брикрена и отстояли землю Клионн, но неужели ты думаешь, что на Зеленых островах нет других доблестных вождей, мечтающих о Каменном Троне? Их еще хватает, ты убедишься в этом. И я не могу отпустить сына, ставшего опорой моей старости, когда род мой тает.
Помня о Конале, погибшем отчасти и из-за него, Бьярни не мог возражать. Тем более что старик оказался прав.
Вернувшись к королю Миаду, посланные за Тейне-Де принесли весьма неожиданные и неприятные известия.
– Мы не привезли твою дочь, риг Брикрен, но не возложи на головы наши вину за те черные вести, что доставили мы вместо нее! – объявили посланцы. – Велика эта тяжесть, что не оставила бодрости в наших жилах! Знай же, что второй твой сын, Лойдир, суровый в битве, Лойдир быстрого оружия, ныне вкушает блаженство в Стране Вечной Юности! Бруг твой захвачен врагом, и земля твоя стонет в руках чужеземцев!
– Кто это? – Брикрен вскочил. – Кто этот змей, захвативший мой дом?
– Риг Даохан из земли Банбы, Даохан мак Минид.
– Как – Даохан? – в изумлении воскликнул Миад. – А как же риг Минид? Разве он умер?
