— Брат Хирон, показатели жизненных характеристик?
— Двадцать стабильно бьющихся сердец, брат-сержант, — ответил апотекарий.
— Девяносто секунд, — сказал Приад. — Загерметизировать броню.
Зашипела, заскрипела гидравлика. Десять шлемов опустились на головы десантников. Большинство воинов либо заранее зачесали свои волосы назад, или заплели в косы, чтобы ничто не мешало надевать шлем, только юный Диогнес ловко подобрал концы своих черных, кудрявых косм так, чтобы их не успели прихватить зажимы горжета. Запечаталась и броня самого Приада, он вдохнул прохладный воздух, отфильтрованный внутренними рециркуляторами, и посмотрел на своих бойцов через вспыхнувшие ярко-зеленым огнем линзы визора.
— Проверить автоматику вооружения, — приказал сержант, и встроенный в шлем вокс наполнил его голос потрескиванием электрических разрядов. По экранам перед глазами воинов побежали строчки диагностических отчетов о состоянии их арсенала.
— Запустить тестирование автосенсоров, — продолжил Приад.
Экраны замерцали, проводя ряд стремительных проверок, оценивавших и настраивавших системы наведения десантников. Взирая на мир через оптику визора, сержант взял в прицел шесть разноудаленных проверочных мишеней, возникавших на дисплее, и пометил каждую из них белым перекрестием. Сочтя показатели удовлетворительными, цифровой планшет высветил на экране изображение аквилы. Приад прошептал молитву благодарения.
— Приготовиться к посадке, — наконец приказал он.
Зажимы кресел сжались еще туже, фиксируя конечности, тела и головы, а затем слегка откинулись спинки, так, что теперь каждый космический десантник был надежно обездвижен и сидел, отклонившись назад. Одновременно с этим створки бронированных щитков подобно глазным векам сомкнулись на иллюминаторах, полностью отсекая солнечный свет.
Тридцать секунд. Приад переключил экран визора на волну пикт-камер, расположенных на носу челнока. Он увидел проносящиеся мимо изумрудные скалы и лимонно-зеленые облака, поверх которых отображались стремительно изменяющиеся показатели траектории, текущего положения и предполагаемого курса. Слева от панорамы ползла вверх колонка чисел. Приад знал, что изумрудные камни на самом деле розовые, а лимонное небо — дымчато-голубое, но когда впереди возникли очертания города, ему осталось только гадать, какого же он цвета в реальности.
Вначале стали видны внешние заставы: расположенные на достаточно большом расстоянии друг от друга ряды башен торчали из базальтовых скал подобно клыкам, выпирающим из лишенных всякой плоти десен. Затем он смог различить выбегающие из города ленты радиальных шоссе. Потом в поле зрения появилась внешняя, смыкающаяся в кольцо стена, — высокая и усеянная амбразурами. А следом за ней и широкий, скрытый в тени ров; шоссе пересекали его по поднятым на высоких опорах виадукам. Возведенные из камня подпорные стены крепостных сооружений образовывали орошаемые террасы, поросшие кущами пальмовых деревьев.
И вот, наконец, сам Йоргу. Пятисотметровые барьерные стены, гладкие, словно лед, изящно выгибались внутрь. Сверху из них вырастали сталагмиты оборонительных вышек. За циклопической преградой открывался подернутый дымкой вид на городские пейзажи: скопления башен, пирамид и куполов, возведенных вокруг образующих архитектурную доминанту имперской базилики, царского дворца, угловатого здания капеллы Астропатика и лежащего чуть в отдалении от них священного кургана — единственного в округе объекта, имевшего мягкие, естественные очертания. Город был настолько огромен, что Приад уже не мог его охватить взглядом, хотя визор и расширял угол зрения до ста восьмидесяти градусов.
Толчок. Сработали тормозные двигатели. На секунду возникло головокружительное чувство невесомости, когда челнок выпустил вертикальные столбы реактивного пламени, и стремительно теряя скорость, поплыл к югу.
Внизу, посреди широкой рокритовой платформы, возносящейся на девяносто метров над городскими улицами, запульсировала звезда посадочных огней — лампы вспыхивали поочередно, и свет прокатывался волнами от лучей звезды к ее центру.
Очередной толчок. Челнок накренился.
Пятьдесят метров. Двадцать. Десять. Два.
Раздался грохот, подобный лязгу рухнувшего стального листа, затем оглушительный скрежет… Приземление.
— Дамоклы! Высаживаемся! — крикнул Приад.
Спинки кресел резко приняли вертикальное положение. Энергетические кабели, провода мониторов и зажимы отключились, издав напоследок серию попискиваний и щелчков. Вдоль каждого борта открылось по пять люков, чьи створки поднялись вверх словно у чердачного окна.
Выхватив свое оружие из расположенных под креслами креплений, отделение «Дамокл» стремительно выпрыгнуло на залитую жарким светом посадочную площадку.
Они не находились в зоне боевых действий и не ожидали никаких неприятностей, но высадка все равно осуществлялась в полном соответствии со стандартной штурмовой схемой: каждое направление отслеживал ствол болтера, покачиваясь и выискивая цель до тех пор, пока Приад не отдал очередной приказ, позволивший десантникам опустить оружие.
По пять человек с каждой стороны, они синхронно прошагали мимо посадочного модуля, сходясь подобно зубцам застежки-«молнии», и образовали идеальную шеренгу по два.
Вокруг них кружили пыльные вихри. Отряд дождался, пока брат Андромак поднимет их штандарт и закрепит его за плечами так, чтобы полотнище развевалось над его головой. Затем Хирон провел ритуал подношения воды.
— Выдвигаемся! — сказал Приад, как только церемония завершилась.
Под закованными в керамит ногами зазвенел рокрит. Когда воины приблизились к краю платформы, перед ними раскрылись тяжелые бронзовые створки люка-диафрагмы. Навстречу десантникам вышел высокий, седобородый мужчина в украшенном богатой вышивкой черном мундире и белых брюках-галифе, сопровождаемый свитой из шестидесяти гвардейцев в островерхих, обтянутых шелком шлемах с серебряной бармицей. Свита держала в руках приветственно поднятые жезлы. Солдат, шагающий справа от офицера, нес массивный палисандровый зонт с белой окантовкой, обеспечивая тень для своего командира.
— Я сераскир[19] Даксл из Внутренней Стражи, — сообщил бородач. Прожитые годы и солнце избороздили его лицо морщинами, вместо век его глаза прикрывали аугментические фильтры из матового пластика. — Для меня большая честь приветствовать в Йоргу достопочтенных Астартес ордена Железных Змеев.
