Ариман почувствовал, как пустота сжимается вокруг него все сильнее, словно неотвратимо надвигающиеся стены комнаты для медитации. Там, где всего мгновение назад космос казался непредставимо громадным и просторным, он стал крошечным и замкнутым.
— Так давит на нас ответственность, Азек. Война пришла в галактику, война, невиданная прежде, и вскоре мне придется выбрать сторону.
— Зачем вам выбирать чью-либо сторону? Император нас предал, а Гору Луперкалю нечего нам предложить.
— Ты так считаешь? — спросил Магнус. — Тогда позволь показать тебе Ультрамар!
Мерцающая форма примарха ярко вспыхнула, утянув Аримана следом за собой сквозь пространство. В этот раз путешествие привело их к синему миру, скрытому за адским штормом его обреченной звезды. Города продувались радиоактивными ветрами, а те люди, что не укрылись в подземных аркологиях, были уже мертвы.
— Я знаю этот мир, — шокировано произнес Ариман. — Я был в нем после посещения Кристаллической библиотеки на Прандиуме. Это Калт.
Военные корабли, рассеянные вокруг обреченной планеты — золотая лазурь Тринадцатого легиона и насыщенный красный Семнадцатого. Корабли Ультрадесанта перегруппировывались, пока Несущие Слово использовали хаос боя, чтобы исчезнуть во тьме между Пятьюстами мирами. На глазах у Аримана с поверхности планеты вырвался шторм, словно самая страшная вспышка на поверхности солнца. Незримый для обычного ока, он походил на огромный прилив зарожденных энергий, связанных с эфиром. Они объяли Калт и вскоре распространились за пределы системы. Гибельный шторм непредставимых масштабов горел, подобно ненасытному лесному пожару — неуправляемый, чистый и пожирающий все на пути. Буря прорвала имматериальное царство без какого-либо направления, бушующий барьер из ненависти и жестокости, недоступной никому, кроме самых могущественных созданий. Эти энергии происходили из веры, и Ариман понял, что ему сложно вообразить, как нечто столь разрушительное могло выйти из чего-то естественного. Но у кого, кроме Тысячи Сынов, могло хватить сил на призыв чего-то подобного?
— Они сожгли Калт из-за Монархии?
— Монархии? Нет, Калт был только прологом. Видение Лоргара куда больше, чем гибель единственного мира, и Жиллиману с его холодной логикой только предстоит узнать все его величие и трагичность. Но фигуры уже приведены в движение, и я чувствую, что это станет ключом ко всему.
— Лоргар осмелился напасть на Пятьсот миров. Он сошел с ума? Это же армии Жиллимана — им имя легион. Лоргару никогда не одолеть воинства Ультрамара.
По светящейся форме Магнуса прокатилась дрожь веселья.
— Я передам твои мысли брату, когда увижусь с ним. В конечном итоге история учит нас тому, что не бывает непобедимых армий, но иногда историю необходимо подтолкнуть.
«Слово Императора следует читать и внимать со всем прилежанием, дабы сумел ты постичь знания, нужные тебе».
— Лектицио Дивинитатус, около М31
В небе над городом вспыхивали и потрескивали разряды молний, мрачно озаряя армию, отступавшую из разрушенных предместий. Тысячи окровавленных и подавленных людей уходили из Милвиана. Оставляя позади выжженные остовы танков и транспортов, солдаты Тэрионской когорты со всей спешностью и благодарностью подчинились приказу к отступлению.
Вслед тэрионцам бил орудийный и лазерный огонь, еще больше истончая их ряды, пока на Милвиан не обрушились снаряды сотен окопанных пушек, чтобы остановить преследование. Потоки солдат в сумраке текли к ждущим товарищам.
На дисплее зашипели статические помехи, когда офицеры-наблюдатели, сопровождавшие наступление, отключили канал разведданных. Марк почувствовал облегчение, что ему не придется смотреть на колонны уставших людей, которые брели обратно к имперским позициям. Картинка сменилась отображением позиций, а также символами и обозначениями целей, придававших угрюмой картине стерильно-клинический вид.
За свою военную карьеру Марку Валерию приходилось отступать и прежде, но сейчас его терзал вопрос, могло ли это стать главным поражением в его жизни. Вице-цезарь тэрионцев перевел внимание с главного экрана командной палубы на небольшой коммуникационный монитор в панели рядом с ним.
— Милвианские батареи должны замолчать не позднее завтрашнего полудня. Проволочек я больше не потерплю. От этого зависит наш успех.
Взглянув на суровое лицо командора Бранна на гололитическом дисплее, вице-цезарь Марк Валерий понял, что капитан Гвардии Ворона ничуть не преувеличивал. Если Бранн сказал, что исход кампании зависит от того, возьмет ли армия Валерия Милвиан в следующие восемнадцать часов, то так оно и было.
Хотя Бранн говорил спокойно и без обвинений, Марк отлично понимал, что заслужил куда более строгих слов. Атака на Милвиан захлебнулась в самом начале, и Тэрионской когорте пришлось спешно отступить. И вице-цезарь собирался любой ценой искупить этот отход.
— Мы готовимся возобновить наступление на рассвете, — заверил Марк командора Гвардии Ворона. С первой атакой он поспешил, из-за чрезмерной самоуверенности или же просто считая себя готовым к ней. За его ошибку поплатилось более тысячи семисот тэрионцев. — Я обозначил новое направление атаки, так что на этот раз мы доберемся до батарей. В атаку бросим все силы. Ваши корабли смогут выйти на низкую орбиту для атаки.
— Нам предстоит нанести смертельный удар, — продолжил Бранн, напоминая то, о чем говорил уже много раз. Марк слушал молча, склонив голову. — Из-за твоего продвижения ко второй столице, Милвиану, большая часть верховного командования предателей бежала в бункерный комплекс в тридцати километрах южнее города. Это ненадолго. Через восемнадцать часов мы высадимся на боевых кораблях и в десантных капсулах, если только тэрионцы и их ауксилиарии захватят Милвиан и заставят умолкнуть оборонительные лазеры и противоорбитальные орудия, охраняющие город.
Бранн мог не упоминать, что лежало на чашах весов. С захватом Милвиана и уничтожением командования предателей мир Эуеза вернется в лоно Империума, а с ним и Вандрегганский сектор.
— Да, командор, — Марку было нечего больше сказать, что бы ни прозвучало как извинения или доводы для офицера Легионес Астартес. — Милвианские батареи падут.
— Понятно. Что-нибудь еще?
Да, подумал Валерий, но промолчал. Его посетил сон. Гудящий жизнью командный центр был едва ли подходящим местом для обсуждения личных вопросов между Валерием и Бранном.
