— Он мне не доверяет, — сообщил Ветча Рафену.
— Ты можешь винить его за это? — ответил тот. — Ну, так отвечай на вопрос.
Ветча развернулся и с пристально посмотрел на Тарика:
— Я сделал это потому… Потому что сегодня тот день, которого я ждал!
Некоторое время Орел Обреченности ничего не говорил, потом медленно кивнул:
— Сойдет, старик.
Тарик вложил меч в его руку, и Космический волк ухмыльнулся, проведя большим пальцем по всей длине клинка. Рафен остановился, чтобы снять с покойников оружие; он отошел с охотничьими ножами, болт-пистолетами и несколькими обоймами патронов.
— Для начала должно хватить.
Ветча сделал несколько искусных взмахов мечом:
— Ты отдаешь себе отчет в том, что говорил.
И это был не вопрос.
— Ты готов перейти от слов к делу?
— До заката мы превратим это место в склеп, — ответил Кровавый Ангел, — клянусь именем Сангвиния.
Он остановился и достал из поясной сумки, висевшей на остывшем трупе Чейна, странный предмет. Он напоминал ауспекс, которые использовали Астартес, но был вырезан из кости и украшен осколками хрусталя.
— Что это такое? — не понял Тарик. — Пульт управления?
Рафен кивнул:
— Гарантирую, это от клеток. Ключ от всех замков…
— Если ты откроешь клетки, Байл узнает, что мы сбежали, — предупредил Ветча, — и все пойдет прахом…
— Это мы посмотрим, — ответил Рафен и раздавил устройство в кулаке.
На данный момент три воина — Рафен, Тарик и Ветча — мало напоминали благородный идеал Адептус Астартес. Лишенные брони и благословенного Императором оружия, облаченные в лохмотья и порванные робы, запачканные грязью и пятнами крови, случайному наблюдатели они показались бы адскими посланниками смерти из самого сердца какого-то кошмарного побоища, собирателями павших из древнего мифа, готовые нести смерть всему, что стоит у них на пути.
Только их еле видные изгибы челюсти и волевая стремительная походка выдавала в них тех, кем они являлись. Воинов для единственной миссии, объединенных общей целью. Кровавый Ангел, Орел Обреченности и Космический Волк быстро бежали по поднимающемуся каменному склону и затвердевшей грязи, взбирались по спиральным уровням к краю кратеры-тюрьмы.
Они шли к железным клеткам, которые были расставлены вокруг них неровными рядами. Контейнеры скрипели и раскачивались под беспрерывными ветрами, незакрытые люки, пойманные ветром, с грохотом бились о стены. Солнце зашло за стену тяжелых облаков и в пространстве между клетками появились глубокие тени. Рафен замедлился и осторожно заглянул в одну из открытых клеток. Он потрогал магнитный замок на дверной раме, тот был отрыт.
— Очень хорошо. Кажется, игрушка Чейна сработала.
Тарик подошел ближе и принюхался. После чего его лицо омрачилось:
— Эта клетка не была занята, Кровавый Ангел. Не сомневаюсь, что ей вообще не пользовались годами.
Орел Обреченности огляделся:
— Многое в этом адском месте брошено и пусто.
Рафен на секунду задумался над этим. Крепость Байла вообще когда-либо была набита заключенными Астартес? И если так, то где они сейчас? По словам старого Космического Волка, в модифицированном комплексе содержалось меньше дюжины заключенных потерявшихся космических десантников.
— Если замки были деактивированы, тогда, может быть, на верхних уровнях свободно разгуливают боевые братья…
Ветча втянул в себя воздух через треснутые зубы и заорал, перекрикивая слова Рафена, при этом он поднял свой скимитар в воздух:
— Воины, — рычал он, — у нас гости!
Рафен услышал тяжелое клацанье десятков когтистых и раздвоенных лап по крышам металлических контейнеров. Он поднял болт-пистолет, что забрал у Чейна, и стал водить им из стороны в сторону, ожидая, когда появится цель.
— Сзади тоже, — заметил Тарик. В каждой руке он держал по пистолету и целился в обратном направлении. Выше, где стены каньона достигали клеток и ниже, в изгиб скалистого склона. По последнему поднималась группа Новых Людей в плащах, вооруженная и воняющая сожженным прометием.
— Явно пришли за победой вместо Чейна, — сказал Рафен. Он сделал три выстрела, сломав строй генотварей Байла.
— Идут сростки! — заорал Ветча.
Рафен быстро взглянул назад и увидел волну зверей, вскипающую над краем клеток и прыгающих в их сторону. Вниз лился поток из бывших людей, их насекомые, кошачьи, машинные, земноводные, собачьи и обезьяньи лица по-настоящему напоминали зверинец ужасов.
Слепой ветеран проревел имя своего примарха в качестве хриплого боевого клича и превратился в водоворот из беспощадного, кружащегося смертоносного клинка, без промедления он ринулся в толпу врага. Рафен слышал, как старик мрачно смеется, пока отрубает головы и рассекает тела, плохо тренированные сростки прыгали вниз толпами, Ветча так четко мог уловить их запах, что ему не нужны были глаза, чтобы убивать.
Тарик открыл огонь из болт-пистолетов, стреляя одновременно с двух рук. Рафен увидел как обезьяноподобного, мускулистого и покрытого оранжевым мехом мутанта отбросило назад с дырой в груди размером с кулак, минотавр рядом с ним был убит снарядом, прошедшим навылет через глазницу.
Однако Новые Люди приближались к вратам. Рафен спрятался за укрытием и встал на одно колено. Длинный и худой арахнид встал перед ним на дыбы, в ответ Рафен махнул лезвиями вдоль дула болтера Чейна и вскрыл зверю живот, оттуда на грязную землю пролились витки дымящегося кишечника. Отбросив ударом ноги умирающего сростка, он выстрелил в приближающуюся группу.
Ветча завыл, когда мутант-пес укусил его за руку, в ответ Космический Волк разрезал собаку на части.
— Сколько еще? — заорал он.
— Еще много, — ответил Тарик, убивая пару крысо-людей. Он отшагнул назад, выбросил пустые магазины из пистолетов и перезарядил их на ходу:
— Все как один в этой адской дыре пришли сражаться с нами?
— Кажется, что да… — предположил Рафен, его лицо исказила гримаса, когда пистолет в его руке заклинило от грязного снаряда. Проклиная плохое обслуживание подобранного оружия, он пытался разобраться с затвором, когда к нему кинулись Новый Люди. Выбросив давший осечку патрон, он загнал новый снаряд в патронник, но геносозданные воины Байла двигались словно молнии. Выстрелы ушли высоко в небо, когда самый здоровый из них — человек-гора из плоти, в длинной мантии из кожаных лоскутов — огрел Кровавого Ангела тяжелой булавой.
Рафена сбило с ног, от удара он кувыркнулся. Пребольно приземлившись, он захрипел. Внезапно усилие, чтобы подняться, стало тягостным, в два раза сложнее, чем должно было быть. Он ощутил знакомый ныне, тревожный спазм в грудной клетке. Просыпаясь, паразит двигался.
