Когда-то члены братства были людьми, учеными мира-либрариума Онурис Сити, и их совета искали все, кто мог себе это позволить — от кардиналов до планетарных губернаторов. Но ситийцы отвернулись от Императора и Империума. Они принесли ужасные клятвы темным богам, сожгли свои либрариумы дотла и отвергли учение Экклезиархии.
Аполлус оскалился, расстреливая еще одну группу нападавших. Он чувствовал скверну варпа, насыщавшую их, она сочилась из их пор, будто нечестивый яд. Предупреждающая руна вспыхнули на дисплее шлема. У него остался один болт. С рычанием он сморгнул сообщение и снес голову нападавшему, луковицеобразное тело которого казалось несовместимым с костлявыми ногами, только юные аспиранты не смогли бы распознать количество боеприпасов в оружии по его весу. Аполлус закрепил болт-пистолет на магнитный зажим брони и вонзил свой боевой нож в растянутую шею ближайшего сектанта.
За спиной орудия 8-го Кадийского продолжали стрелять в отчаянной попытке удержать оборону под натиском Братства. Звуки ста тысяч лазганов трещали в воздухе, как молнии, а тысяча тяжелых болтеров продолжала свои громовые песни.
Впереди, рота смерти неумолимо продвигалась. Двуручными цепными мечами они прорубали себе путь сквозь ряды Братства. Отсеченные конечности, вращаясь, падали, подобно отвратительному граду, вырванные из искалеченных тел адамантиевыми зубами мечей космодесантников. Тем не менее, враг держался, хватая руками и ногами, царапая когтями и повисая на Расчленителях. Аполлус понимал, что, несмотря на всю ярость его братьев, в итоге они погибнут, погребенные под волной атакующей плоти.
Он дал рукам волю, его закованные в керамит кулаки крушили ребра и сносили челюсти. Им нужно было перехватить инициативу, чтобы сохранить натиск.
— За мной! — прокричал Аполлус в вокс.
Он согнул колени, целя сопла прыжкового ранца в сторону противника позади себя. Силой мысли, он активировал ранец. Культист за спиной умер в одно мгновение, испепеленный яростью пламени. Десятки других вокруг корчились, их плоть стекала с тел, превратившись в густое варево.
Бушующие двигатели швырнули Аполлуса вперед, в толпу культистов. Он прижал подбородок к горжету, используя наплечники, как таран. В полете сквозь ряды Братства он слышал лишь треск костей и хруст сломанных шей. Красные руны статуса моргнули на дисплее визора — топливо на нуле. Он нажал на крепление, и ранец слетел. Инерция пронесла его вперед еще на десять шагов. Аполлус перевернулся, опрокинув несколько нападавших, прежде чем подняться на ноги, чтобы продолжить бойню.
— Капеллан Аполлус, — протрещал в ухо голос полковника Моргольта.
Он проигнорировал его и двинулся дальше. Он поддался инстинктам и рубил врагов так, что его оружие стало размытым пятном. Кровь гудела в его жилах, двойные сердца стали хормейстерами, кричащими в танце смерти. Вот что значило быть Расчленителем. Потерять себя в радости бойни. Калечить. Убивать. Он выпотрошил одного противника, другого разрубил пополам, раскрошил сапогом череп культиста, которому мгновением ранее отрубил ногу. Густая кровь запятнала доспехи и скопилась в воротнике.
Без реактивного ранца прорубаться сквозь лес тел стало легче и быстрей. Но рота смерти уже была далеко впереди и рубила Братство в мелкие куски мяса, что соскальзывали с их брони подобно багровой слякоти.
— Капеллан, вы вышли за линию обороны. Отойдите назад к вашему сектору.
Аполлус едва замечал просьбы полковника, его внимание было приковано к чудовищному гиганту, который пытался сокрушить его парой потрескивающих молотов. У окруженного со всех сторон культистами капеллана не было пространства для маневра. Он заблокировал взмах молота крозиусом, оба оружия выпустили искры, столкнувшись друг с другом в дымке жгучей энергии. Аполлус почувствовал, что его ноги заскользили назад от силы удара. Земля была влажной и больше походила на густую пасту, взбаламученную постоянным обстрелом и двумя тысячами воинов, которые пробежали по ней. Он зарычал, перенося свой вес ниже, чтобы не упасть. Существо возобновило атаку и снова замахнулось. Аполлус шагнул ему навстречу, увернувшись от атаки, и ударил головой в челюсть. Он улыбнулся, услышав тошнотворный хруст костей. Капеллан остановился и с силой ударил существо лбом. От удара маска существа раскрошилась, и оно завопило от боли, когда осколки обсидиана впились ему в кожу. Оно выронило молоты, и потянулось руками к лицу в попытке извлечь обломки из плоти.
— А теперь умри!
Аполлус провел апперкот в грудь своего противника. Существо дико содрогнулось, кровь хлынула из разбитого рта, когда капеллан обхватил пальцами его сердце. Аполлус, ухмыляясь, сжал орган и раздавил его в кулаке. Он освободил руку и обезглавил другого культиста еще до того, как гигант рухнул на землю.
— Держать позицию! Император прокляни вас, держать оборону!
Голос полковника Моргольта стал похож на постоянное хныканье в ухо Аполлуса. В ответ он лишь рыкнул и отключил связь, одновременно вырвав крозиус из тела очередной пешки архиврага. Его обязанностью было вести роту смерти в бой, чтобы направить их ярость в сердце врага. Их гнев невозможно было удержать, но он мог быть утолен, насыщен кровью. Для них не было другого места, кроме как у глотки врага. Брат Люцифер ясно дал это понять перед отправкой на эту проклятую планету. Аполлус усмехнулся — главный библиарий Расчленителей никогда еще не говорил большей банальности. Отступить сейчас было бы равносильно тому, чтобы призвать гнев роты смерти на полковника и его солдат.
Руны предупреждения настойчиво мелькали на ретинальном дисплее Аполлуса, ауспик его брони обнаружил, что по нему стреляет артиллерия.
— Моргольт, — ощерился Аполлус.
Закрепив крозиус арканум на броне, он схватил ближайшее существо за голову. Неповоротливый предатель издал задыхающийся крик, когда Аполлус бросился на землю, увлекая за собой несчастного и прикрывшись им сверху. Звукогасители шлема активировались, чтобы защитить его слух, за один удар сердца до того, как вокруг отрывисто загрохотали взрывы.
— Я — орудие Его, Он — мой щит! — Аполлус проревел мантру сквозь стиснутые зубы, в то время как земля содрогалась от многочисленных взрывов.
Осадные снаряды взрывались с грубым ревом, раскидывая грязь и изуродованные тела в воздух, как искры от запаленного фейерверка. Пламя омыло его, сжигая кричащее существо, что послужило ему прикрытием, и закрепленные пергаменты с литаниями на его броне.
Жар расплавлял почву, его массивное бронированное тело стало погружаться все глубже в грязную землю. Биометрические данные прокрутились на его ретинальном дисплее, когда бомбардировка закончилась. Сверхмощная сила взрыва оказала воздействие на все его органы, но броня выдержала, и он уже начал исцеляться.
