На Площадь Алайтира силы эльдаров сходились с трех сторон, отступая отовсюду с внешней стороны мира-корабля. «Соколы», которые четко вырисовывались на фоне оранжевого свечения умирающей звезды, неподвижно зависли в воздухе на каждом перекрестке, наведя свои орудия над прибывающими отрядами аспектных воинов и Стражников. «Волновые Змеи» направлялись к огромному фонтану в центре площади, из него поднималась громадная статуя автарха, в честь которого была названа площадь. Мраморный воин стоял с мечом и термоядерным пистолетом наизготовку, устремив пристальный и злой взгляд на Утренний Путь и Шпиль Спокойствия.
Скрытая Смерть, высадившись из транспорта, присоединилась к отрядам, обороняющим пересечение дорог, вдоль одной из которых они только что примчались. «Виперы» и «Соколы» время от времени стреляли по противнику, который скрывался за изгибом внешнего края мира-корабля. В конце концов, люди вновь появились на виду, решительно приближаясь колонной, насчитывающей несколько сотен человек. Неуклюжие шагоходы перемещались на своих гибких ногах рядом с отрядами пехоты, их многоствольные лазеры поливали потоками огня боевую технику эльдаров. Боевые расчеты тяжелых имперских орудий выдвигались вперед, таща за собой колесные лазпушки и громоздкие автопушки. Они устраивали огневые позиции рядом с продвигающимися войсками, присоединяя свою огневую мощь к артобстрелу, который вели шагоходы для прикрытия наступающих солдат.
Снаряды исчертили воздух темными полосами, и один из них подбил «Виперу», которая лишилась крыла управления и врезалась в сине-зеленую внутреннюю стену. Другой залп распорол броню «Сокола», и он, накренившись, заскрежетал по дороге искореженными бронепластинами. Лазерный заряд уничтожил антигравитационные двигатели другого танка, и он неуклюже перевернулся вверх дном, а его импульсный лазер по-прежнему продолжал стрелять полыхающими световыми зарядами. Башня третьего «Сокола» извергла языки пламени от прямого попадания, и танк бешено закрутился вокруг своей оси, пока не врезался в энергетическое поле на внешней стороне площади, и психосиловое поле покрылось огненной рябью.
Под давлением усиливающегося натиска противника пилоты «Соколов» и «Випер» увеличили скорость отступления, и, в конце концов, развернулись и умчались от приближавшихся имперских солдат. Морланиат всем телом ощутил пульсацию их двигателей, когда они пронеслись над головой в относительно безопасную часть огромной площади.
Наступающим людям, должно быть, казалось, что они загнали противника, который оказался в ловушке на открытом пространстве площади, в безвыходное положение. Покрытые травой холмы и мраморные дороги представляли неважное укрытие для войск. Эльдары ожидали в молчании, а над площадью разносились сердитые приказы и торжествующие крики имперских офицеров.
В каком-то десятке шагов перед Морланиатом и другими отрядами на краю площади возникла мерцающая психосиловая стена. Все, что оказалось за ней, окрасилось в голубой цвет поля, как если бы войска маршировали по морскому дну. Лазерные заряды и пули, которые попадали в психосиловое поле, с искрами отскакивали от него, и поле подрагивало с каждым ударом, но держалось. Морланиат улыбнулся. Это поле предназначалось не для защиты эльдаров от атаки. У него имелось другое, поистине убийственное назначение, как предстояло сейчас обнаружить людям.
Тонкие усики Бесконечного Круговорота во внутренней стене площади замигали и потемнели. Лишившись энергии, внешнее психосиловое поле судорожно вспыхнуло и осело. Людей, оставшихся без защиты перед прожорливым вакуумом космического пространства, посбивало с ног взрывным оттоком воздуха, и сотни их вышвырнуло с мира-корабля в считанные мгновения. Их вопли исчезли в пустоте, кровеносные сосуды полопались, оружие и шлемы вращались вокруг обледеневших трупов. Даже шагоходы не смогли бороться с взрывной разгерметизацией, и только болтали неуклюжими металлическими ногами, когда внезапный ураган выкинул их к звездам вместе с умирающими товарищами.
Эта бойня длилась всего лишь несколько мгновений, и наступила тишина. В воздухе неторопливо плыли сверкающие крупицы замороженной крови, которые затем под воздействием искусственной силы тяжести мира-корабля выпали градом. Словно зачарованный, Морланиат наблюдал за барабанной дробью красных градин, которой придавали разнообразие тяжелые глухие удары по плиткам мостовой мерзлых трупов. Хотя разгерметизация была осуществлена по необходимости и ей недоставало подлинного артистизма хорошо выполненного выстрела или удара, в ее действенных результатах имелась некая незамысловатая красота.
— Войска людей пробились в подуровни докового купола, — сообщил Архатхайн воинам мира-корабля. — Штурмовые суда продолжают прибывать. Их нужно отбросить назад.
Морланиат жестом велел своим воинам следовать за ним на «Волновую Змею».
— Никакой излишней самоуверенности, это — всего лишь первый удар, люди будут биться упорно, — сказал он им, когда они поднимались по посадочному пандусу. — Мы будем безжалостны, заставим их сурово расплатиться, каждый шаг принесет им боль. Смотрите друг на друга, наносите удар с одной-единственной целью, сражайтесь, как Скрытая Смерть.
Пандус за ними поднялся, и через мгновение «Волновая Змея» снова пришла в движение, поворачивая в сторону Утреннего Пути.
— Каковы наши успехи в других боях? — спросила Элиссанадрин.
— Это не наша забота, мы сражаемся с теми врагами, которых встречаем, до их полного уничтожения. Сосредоточьтесь на этой единственной задаче, ни на что не отвлекайтесь, пока наши враги не будут уничтожены. Слушайте автархов, они направят нашу быструю руку для нанесения смертельного удара.
— Выражение ужаса на их лицах, когда опустилась тьма, — я сохраню его в памяти, — сказал Архулеш с резким смешком. — Вы видели, как они поразились? Какая глупость — думать, что Алайток потерпит их грязное присутствие.
— Досадно, что те, кто так перепугался, уже мертвы, — заметила Элиссанадрин. — Ужас — это болезнь, он распространяется среди врагов быстро, как эпидемия.
— Будем надеяться, что они отчасти поделились своим страхом прежде, чем погибли. — Архулеш повернулся к Бехарету. — И как только можно держать свое наслаждение при себе? Неужели это тебя не гложет — сдерживаться в этот восхитительный момент наступления смерти, когда с душой противника покончено?
Голова Бехарета в шлеме склонилась набок. Он переводил взгляд с Архулеша на Морланиата и обратно. Жалящий Скорпион пожал плечами и покачал головой. Подняв палец к решетке своего шлема, он вытянул из ножен покрытый пятнами крови цепной меч.
