— Ксеносы мыслят не как мы, — заговорил Гримальд. — Зелёнокожие пришли на Армагеддон не ради мести, не ради того, чтобы заставить нас истечь кровью за свои былые поражения. Они пришли, чтобы устроить бойню.
Яррик — практически только скелет, за бледной плотью и тёмной униформой, молча смотрел на рыцаря. Амарас ударил кулаком по столу и показал на Храмовника. В этот напряжённый момент Гримальд думал, стоит ли выхватить пистолет и пристрелить Ангела Огня прямо на месте.
— Это всего лишь доказывает мою правоту, — Амарас практически запутался.
— Отнюдь. Ты осматривал то, что осталось от улья Гадес? Развалины. Здесь не за что сражаться, нечего защищать. И Великий Враг это знает. Он поймёт, что имперские войска окажут здесь лишь минимальное сопротивление и отступят, чтобы защитить города, которые того достойны. Вероятно, вожак просто испепелит Гадес с орбиты, а не пойдёт на приступ.
— Мы не можем позволить улью пасть! Это символ решимости человечества! При всём уважении, капелла…
— Хватит, — заговорил Яррик. — Успокойтесь, брат-капитан Амарас. — Гримальд говорит разумно.
Капеллан благодарно склонил голову.
— Мне ещё будут люди рот затыкать, — проворчал Амарас, но весь его боевой задор испарился. Яррик — худой старый комиссар — просто пристально посмотрел на капитана астартес. И спустя несколько мгновений Амарас вернулся к обозрению гололитической топографии местности вокруг улья. Яррик повернулся обратно к собравшимся офицерам, его единственный человеческий глаз смотрел сурово, а аугметический вращался в глазнице, словно потерял резкость.
— Гадес не устоит и недели, — повторил комиссар, на этот раз, качая головой. — Мы должны покинуть улей и рассредоточить войска по другим укреплениям. Это не Вторая война. То, что приближается к системе, намного превосходит числом опустошившую планету в прошлом орду. Другие ульи должны быть укреплены тысячекратно, — он прервался, чтобы прочистить горло, и закашлялся сухо и хрипло. Когда приступ прошёл, Старик улыбнулся совершенно без намёка на веселье. — Гадес будет пылать. Мы дадим бой в другом месте.
После этого намёка генерал Куров шагнул вперёд с инфопланшетом.
— Мы переходим к разделению полномочий, — он сделал глубокий вдох и закончил. — Флот, который осадит Армагеддон, слишком велик, чтобы ему противостоять.
Раздались ехидные комментарии. Куров отмахнулся. Гримальд, Хелбрехт и Баярд были среди тех, кто остался абсолютно безмолвными.
— Слушайте меня, друзья и братья, — вздохнул генерал. — Слушайте и внимайте. Те, кто настаивает, что эта война станет не просто жестокой борьбой на истощение, обманывают себя. По текущим оценкам в субсекторе Армагеддон находится более пятидесяти тысяч астартес и в тридцать раз больше Имперских гвардейцев. И этого всё равно недостаточно для полной победы. В лучшем случае Линейный флот Армагеддона, орбитальные защитные системы и оставшиеся в космосе флоты Адептус Астартес смогут задержать вражескую высадку на девять дней. В лучшем случае.
— А в худшем? — спросил офицер астартес, красовавшийся в шкуре белого волка и облачённый в серый боевой доспех Космических Волков. Всё его тело выражало нетерпение. Он был похож на собаку в клетке.
— Четыре дня, — с мрачной улыбкой ответил Старик.
Вновь воцарилась тишина. И Куров поспешил ей воспользоваться.
— Адмирал Пэрол из Линейного флота Армагеддона составил план и загрузил его в тактическую сеть для просмотра всеми командующими. После окончания боёв на орбите, через четыре или девять дней, наши флоты будут отведены от планеты. С этого дня Армагеддон защищают только те, кто уже окопался на поверхности. Орки смогут приземляться когда и где им вздумается. Адмирал Пэрол возглавит уцелевшие корабли флота и начнёт постоянные партизанские атаки на оставшихся на орбите суда захватчиков.
— А кто возглавит корабли астартес? — вновь заговорил капитан Амарас.
Последовала новая пауза, а затем комиссар Яррик кивнул в сторону собравшихся у стола воинов в тёмных доспехах.
— Учитывая старшинство и опыт его ордена, общее командование над флотами Адептус Астартес примет Высший маршал Чёрных Храмовников Хелбрехт.
И вновь поднялся шум, несколько командующих астартес требовали, чтобы эту честь оказали им. Рыцари проигнорировали их.
— Мы останемся на орбите? — Гримальд приблизился к командиру и задал вопрос.
Высший маршал не отводил глаз с Яррика. — Мы — очевидный выбор, когда речь идёт о командовании астартес в космических сражениях.
Капеллан оглядел зал, видя разных командующих и офицеров сотни различных воинств.
Так я ошибался, — подумал он. — Я не умру впустую на этой планете.
Горячий и неудержимый порыв пронёсся в душе, такой же реальный и живой, как хлынувший через оба сердца поток адреналина.
— "Крестоносец" поразит сердце их флота, словно копьё. Высший маршал, мы повергнем зелёнокожего тирана ещё раньше, чем он ступит на этот мир.
Когда капеллан заговорил, Хелбрехт отвернулся от старого комиссара. Он посмотрел на Гримальда, пронзив строгим взглядом тёмных глаз шлем-череп рыцаря.
— Брат мой, я уже говорил с другими маршалами. Мы должны оставить на поверхности контингент. Я возглавлю орбитальный крестовый поход. Амальрик и Рикард возглавят войска в Пепельных Пустошах. Остаётся лишь один крестовый поход, чей долг — защитить один из ульев, в котором ещё нет гарнизона астартес.
Гримальд покачал головой. — Милорд, это не наше дело. Доспехи и Амальрика и Рикарда покрыты бесчисленными почестями. Каждый из них в одиночку возглавлял большие крестовые походы. Никто из них не будет рад ссылке в грязный улей-мануфакторий, пока тысяча их братьев сражается в великой войне наверху. Ты обесчестишь их.
— И всё же, — лицо Хелбрехта было неумолимым и словно высеченным из камня, — здесь должен остаться командующий.
— Нет, — кровь рыцаря похолодела, — не делай этого.
— Это уже свершилось.
— Нет, — сказал Гримальд, вкладывая в слово всё свою волю, — Нет.
— Сейчас не время. Гримальд, решение принято. Я знаю тебя, как знал Мордреда. Ты не откажешься от этой чести.
— Нет, — вновь повторил Гримальд, достаточно громко, чтобы на него начали коситься.
Хелбрехт не сказал ничего. Гримальд шагнул ближе.
— Я своими руками вырву чёрное сердце Великого Врага и повергну его богохульный флагман на землю Армагеддона в дожде священного огня. Хелбрехт, не оставляй меня здесь. Не лишай меня этой славы.
— Ты не откажешься от этой чести, — повторил Высший маршал, чей голос был столь же неумолимым, как и лицо.
