— Обеспечьте безопасность периметра, сержант Вульфе, — призвала Дессембра, переступая через корчащееся тело. Некоторые из раненых мятежников ещё были живы, но лишь едва. — Никто не должен нам помешать.
Вульфе заметил, что каждая из женщин несёт запертый керамитовый ящик, помеченный двойной инсигнией: символом 18-й группы армий — Вратами Кадии с крыльями и венком, и характерной флёр-де-лис Адепта Сороритас.
— Мецгер, — приказал в вокс Вульфе, — держи танк готовым к экстренному отходу. Хольц, будь начеку. Висс, за спарку. Зиглер, в башенку на стаббер. Держать на прицеле мёртвые зоны. Никто не должен подойти близко настолько, чтобы представлять угрозу для танка или «Химеры». Всем ясно?
Быстро проверив заряд батареи лазпистолета, он спрыгнул с танка и зашагал по ступеням церкви вслед за тремя женщинами. На полпути вверх обернулся, чтобы окинуть взглядом правый спонсон. Мешанина искорёженного и почерневшего металла. Вульфе покачал головой. Если там что-то и осталось от Гарвера, то очень немногое.
Громкий скрип возвестил об открытии церковных дверей. Вульфе взошёл наверх, остановившись позади сестры Уралис, и увидел худого желтолицего человека в тёмно-красных одеждах, выглядывающего наружу. Увидев инсигнию на одеждах Дессембры, человек улыбнулся и открыл дверь шире, приглашая внутрь.
— Брат Густав, — спросила старшая сестра Дессембра, — скажите мне, он жив?
— Он жив, старшая сестра, — ответил Густав высоким скрипучим голосом. — Я устроил его в подвале, но моих умений слишком мало, чтобы ему помочь.
Сёстры двинулись внутрь, Вульфе последовал за ними, шагнув за тяжёлые деревянные двери и обнаружив, что церковь полна людей. Они стояли, преклонив колени на низкие деревянные скамейки, перед великолепным золотым алтарём. Все были глубоко погружены в молитву.
«Праведные, — подумал Вульфе. — Пока город утопает в безумии, они нашли убежище в святом доме. Хоть здесь всё как должно быть».
Слева от него Дессембра и тощий священник, переговариваясь, спускались в тёмный каменный лестничный колодец, следом шли обе сестры-аколитки.
— Вы сделали великое дело, сообщив о его местонахождении, брат, — говорила Дессембра. — Этот человек жизненно важен для нашего успеха в войне за этот сектор.
Незваный и незамеченный, Вульфе поспешил за ними по короткому тёмному коридору в мрачное помещение под церковью.
Там, в комнате, залитой светом сотен трепещущих свечей, лежал ответ на вопрос, который Вульфе задавал ещё ван Дрою в штабной палатке: кого они должны были спасти? Теперь личность человека перестала быть секретом.
Капитан Вальтур Курдхайм, единственный оставшийся в живых сын генерала Аргоса Курдхайма, стонал и трясся в лихорадке на импровизированной кровати.
Стареющий отец капитана был верховным стратегосом Оффицио Тактика. Он был связан с группой армий «Эксолон» много лет. Если кто и обладал властью послать имперские танки на столь безрассудное задание по личным причинам, так это хищнолицый старый генерал.
Дессембра поспешила к кровати капитана и нащупала его пульс, затем решительно махнула Уралис и Меллахд:
— Быстрее, сёстры. Открывайте ящики. Мне нужно десять кубиков паралициума и пятнадцать гамальтиды.
Вульфе подошёл к кровати молодого капитана с другой стороны.
— Ради Глаза, старшая сестра, — произнёс он, — он очень плох. Что с ним произошло?
Дессембра подняла взгляд, будто только заметив Вульфе:
— Что вы здесь делаете, сержант? Немедленно уходите! Вам здесь не место. Уходите, прокляни вас Трон!
Прежде чем Вульфе успел ответить, он почувствовал на предплечье чью-то слабую хватку. Капитан Курдхайм. Вульфе заглянул в широко раскрытые карие глаза, полные страха.
— Брат Густав предал меня, — прохрипел Курдхайм. — Не оставляй меня с ними, солдат. Если у тебя осталась хоть капля чести…
Вульфе глянул на бледные пальцы капитана на своей руке.
— Не волнуйтесь, капитан, — сказал он. — Эти женщины — сёстры-госпитальерки Ордена Безмятежности. Медицинские специалисты. Они пришли, чтобы спасти вас.
Курдхайм убрал руку.
— Дурак, — он закашлялся, — это прихвостни моего отца. Они пришли только ради его спасения.
Вульфе повернулся к Дессембре, в нахмуренном взгляде сквозило смятение.
— Он тяжело ранен, сержант, — произнесла та, стягивая простыни, покрытые пятнами крови. Вульфе увидел на боку у капитана большую влажную повязку. — Его рота пропала четыре дня назад на дальней стороне Юхарийских гор. Это чудо, что он сумел добраться сюда. А теперь, пожалуйста, отойдите в сторону и дайте нам заняться нашей работой.
Доверие Вульфе к Дессембре простиралось настолько далеко, насколько он смог бы добросить ауроха, и ещё меньше она ему нравилась, но подходящей причины остаться не нашлось. Вульфе вышёл, как было приказано, но сердитый голос не выходил у него из головы. Что-то здесь было не так. Капитан Курдхайм совсем не выглядел бредящим. Взгляд его глаз был ясным и твёрдым, несмотря на явную боль. И страх в них… Вульфе мог распознать настоящий страх с первого раза.
Вместо того чтобы вернуться к танку, он остановился за дверью в подвал. Сёстрам может понадобиться помощь, чтобы донести молодого капитана до «Химеры», придумал он себе объяснение.
Несколько минут спустя раздались крики. Первый был столь неожиданным и внезапным, что Вульфе едва не подпрыгнул. Он ворвался обратно в подвал с лазпистолетом наперевес, но то, что увидел, заставило его застыть на месте.
Капитан Курдхайм лежал, укрытый простынями, как и раньше, только теперь они были полностью пропитаны кровью. Всё помещение провоняло её запахом. Прозрачные трубки змеились из-под простыней в квадратное медицинское устройство, стоявшее в открытом ящике на полу. Молодой капитан кричал сквозь сцепленные зубы, пока какая-то густая тягучая субстанция вытекала из его парализованного тела и собиралась внутри машины.
Пока Вульфе стоял, ошеломлённый и устрашённый, следя за течением серо-розовой жидкости по прозрачным трубкам, он заметил в сумраке у подножия кровати четыре белёсых предмета.
«Не может быть, — подумал он. — Трон над нами, этого не может быть!»
В потёмках было плохо видно, но предметы неприятно напоминали отрубленные кисти рук и ступни.
Вульфе поднял лазпистолет и выстрелил в потолок. В небольшом помещении хлопок ионизированного воздуха прозвучал оглушительно. Женщины подскочили. Брат Густав испуганно взвизгнул.
Дессембра повернулась к Вульфе с искажённым от гнева пухлым лицом:
— Я приказала тебе быть снаружи, ты болван! Не мешай!
