Вокруг началась пальба. Ниппер краем глаза увидел лазерный импульс, приглушенный его защитными очками. Послышался лающий звук гранатомёта, когда Трак открыл огонь. Яркий взрыв вспорол темноту, и Ниппер увидел, как тела повстанцев разлетаются в стороны. Почувствовалась вибрация ковра мха. С грибных деревьев поднялись клубы какого-то тумана. С секунду он соображал, что происходит, и понял, что это сюрикены поразили их. Ниппер догадался, откуда стреляли, и открыл огонь в том направлении. Наградой ему послужил крик боли. Он кинулся на землю, когда град сюрикенов пролетел там, где он только что стоял. Первобытный ужас захлестнул его. Они пролетели так близко.
Снова задрожала земля, и снова он услышал звук взрыва. Ниппер боролся с желанием остаться лежать здесь, свернувшись в клубок и моля о пощаде. Страх сковал его. Он не мог двигаться. Слёзы текли по его лицу. Вдруг его накрыла тень. Сжавшись от страха, он заставил себя поднять голову. Это был Борски. Он посмотрел спокойно, без страха, не обращая внимания на свистящие вокруг заряды, и сказал:
— Вставай, солдат!
Ниппер повертел головой. Борски поднял пистолет и прицелился куда-то вдаль. Послышался звук рикошета, и комиссар скривил лицо как человека, промахнувшийся на учебных стрельбах. Раздался второй выстрел, и кто-то невдалеке застонал.
— Ты можешь подохнуть, как собака, или умереть, как настоящий солдат Империума, — сказал Борски. Его спокойный голос был хорошо слышен сквозь шум битвы. Комиссар выстрелил еще раз. Звук выстрела показался невыносимо громким.
— Быстрее, твоя душа в опасности!
Казалось, звуки битвы затихли. Ниппер посмотрел в лицо комиссара. Борски выглядел сильным и уверенным. Его вера, казалось, защищала его, когда он стоял под градом огня противника. Ниппер чувствовал своё безверие и отчаяние, он был полон ужаса от казавшейся неминуемой гибели. Казалось, его члены стали ватными.
Он попытался заставить себя двигаться.
«В конце концов, все мы умрем, — сказал он себе, — но мы можем выбрать, как нам умереть».
Ниппер знал, что умрёт здесь, как знал это и Борски. В таком случае, ему нечего бояться. Всё равно его судьба уже предрешена, и уже ничто не способно её изменить. Единственное, что ему оставалось — встретить свою смерь с достоинством. Борски показал ему пример того, как это нужно сделать. Ниппер улыбнулся, глядя на комиссара, и встал на ноги. Борски кивнул ему и сказал:
— Правильное решение, ты настоящий гвардеец.
Затем лицо комиссара взорвалось от града сюрикенов. Ниппер смотрел на него и кричал.
Кровавый туман окутал Ниппера, который начал безумно стрелять в наступающих повстанцев. Он перепрыгнул через пенек и укрылся за ним. Крича от ярости, Ниппер поливал врагов огнем из своей лазерной винтовки. Он сделал один выстрел из подствольного гранатомёта, а затем продолжил стрельбу. Взрыв разорвал воздух вокруг. Ниппер продолжал стрелять до тех пор, пока его винтовка не разрядилась. Его страх превратился в ярость берсерка. Он побежал в сторону противника, и чудом никто в него не попал. «Император защищает меня» — пронеслась в его безумной голове мысль. Он вломился в порядки противника, круша черепа прикладом своей винтовки с нечеловеческой силой.
— За мной, Мародёры! — закричал он. — За Императора, за Борски, за павших!
Внезапно он оказался в самом центре мясорубки ближнего боя. Он слышал треск стрелкового оружия и радостный крик Трака, когда тот пошел в рукопашную. Ниппер вырвал цепной меч из мертвых рук офицера повстанцев и начал орудовать им. Куда бы он ни ударил, везде погибал человек. «Император направляет меня и наполняет мое сердце праведным гневом!» — подумал Ниппер. Его товарищи вместе с ним вступили в бой. Вскоре противники были разгромлены, не в состоянии совладать с безумной яростью Ниппера. Глядя на то, как они отступают, Ниппер подумал, что они вряд ли вернутся. Он упал на колени и слёзы покатились по его щекам.
— Стой! Назовите себя! — послышался резкий голос, говорящий на Имперском Готике.
— Рота Пятого Транксианского полка, «Чёртовы Мародёры», — ответил Краск.
— Что-то вас осталось довольно мало.
Ниппер был согласен с этим. Из всех людей, отправившихся на задание, остались только Мак, Краск, Сал, Трак да он сам. Огрин нёс под мышкой тело комиссара Борски.
— Ещё одно проявление неуважения, и я пристрелю тебя! — сказал Краск, хорошо имитируя тон комиссара.
— И всё-таки, где мы? — спросил Ниппер часового.
— На юге, сэр. Станция слежения «Янтарный-двенадцать».
— Мы в Янтарной зоне?
— Да, сэр. Пять километров.
Ниппер почувствовал облегчение, которое прямо-таки нахлынуло на него. Он надеялся немного поспать в относительной безопасности лагеря. Вот только часовой заговорил снова:
— Вы вовремя пришли.
— Да, я знаю, — ответил Краск.
— Откуда? Мы только что получили приказ отступать в Серую зону. Противник прорвался к границе Янтарной зоны. «Божественное Возмездие» проведет бомбардировку этой местности через двадцать четыре часа.
Нипперу хотелось кричать. Позади огненный дождь сошел с небес, и сектор, который они покинули, поглотил огонь. С того места, где находился Ниппер, казалось, что весь мир горит.
Митчел Сканлон
Пятнадцать часов
Небо было черно от туч, и он понял, что умирает.
В ужасе осознав, что, оставшись на нейтральной полосе совсем один, он не только не в силах подняться, но даже не может пошевелить ногами, гвардеец беспомощно откинулся назад и тотчас почувствовал спиной холод промерзшей земли. Тело его окутывала мгла, а глаза напряженно всматривались в ночное небо, словно там, в вышине, в слабом мерцании далеких звезд, он пытался разглядеть предвестие своей злосчастной судьбы. Этой ночью звезды решали его участь, и похоже, от грозных, обложенных облаками небес в эту ночь нечего было ждать снисхождения.
«Как долго еще я смогу продержаться? — думал он все время. — Сколько часов?»
Так и не найдя ответа на свой вопрос, он, решив оглядеться, повернул голову в надежде увидеть хоть какой-то намек на возможное спасение — но нет, в окружающей его мгле не ощущалось никакого движения, не было ровно ничего, что могло бы вселить надежду. В мертвой тишине протянулись бледные контуры нейтральной полосы. В этом пейзаже невозможно было выделить никаких характерных особенностей, поскольку его автор — художник-ночь — настолько испещрил зловещими черными тенями свое полотно, что, вглядываясь в них, гвардеец не только потерял надежду на помощь со стороны, но и вконец отчаялся определить свое местоположение. Сейчас он был брошен на произвол судьбы без всякой надежды на спасение, оказавшись один на один с миром мрака. В какой-то момент ему даже подумалось, что, возможно, он единственный, кому удалось выжить, и что во всей Галактике теперь не осталось людей. Однако, осознав затем, что эта мысль стала для него еще одним дополнительным источником страха, он тут же выкинул ее из головы.
