Гнев вскипел внутри Рафена и выплеснулся, он вскочил на ноги, сжав кулаки, его слова отскакивали от стен помещения.
— Я молюсь чтоб лорд Данте имел божий дар и мудрость, чтоб положить конец этой проблеме до того как наш Орден расколется на части под ее весом, но до этого момента я должен ответить на зов своей крови.
Он вздохнул, вспышка ярости стихала.
— Пока мне не будет знака, яркого и неоспоримого, мое сердце будет направлять мои деяния, отныне и впредь.
Рафен положил руку на икону Императора и еще раз склонил свою голову.
— Услышь меня, услышь обет Рафена, сына Аксана, дитя клана Ломаного плоскогорья, Кровавого Ангела и Адептус Астартес. Я отрекаюсь от ложной клятвы, которую я принес Аркио Благословенному и вместо этого я возвращаю свою преданность Сангвинию и Богу-Императору Человечества. Я клянусь, своей кровью, своим телом, своей душой в качестве жертвы.
Это заявление, казалось, потребовало от него всех сил, и Рафен отшатнулся.
— Я клянусь, — повторил он.
После длинной паузы, он собрался и открыл люк, остановившись, чтоб бросить на святую икону последний взгляд. Здесь, в этом забытом месте, символ будет в безопасности от рук тех, кто стремился поменять свои убеждения перед лицом нового Крестового похода крови Аркио.
— Есть только одна вещь, в которой я абсолютно не сомневаюсь, — сказал он статуэтке, -
единственное действие, ради которого я нужен и за которое буду отвечать только я. По каким причинам и когда — неясно для меня, но мой брат Аркио погибнет и я буду тем, кто убьет его. Я знаю это всей своей кровью, и это проклянет меня.
Рафен покинул комнату, и свинцовая ноша его дилеммы свалилась на него, как только он вышел обратно, под солнце Шенлонга. Он пробирался через разрушенные улицы и не оглядывался. Перед ним рос огромный конус крепости Икари, заполняя горизонт подобно чудовищному вулкану.
Аркио поставил ногу на балкон, шелестя крыльями за спиной, и вскинул голову. Сахиил упал на одно колено и отвел взгляд, в то время как Штель сдержанно поклонился. Эти жесты, кажется, удовлетворили Кровавого Ангела.
— Лорд-инквизитор, у меня есть вопросы.
Его голос был спокойным, уверенным и с приказным тоном, без малейшего намека на колебания, которые изводили его в прошлом. Штель сопротивлялся желанию улыбнуться.
— Благословенный, я отвечу на них, если смогу.
— Твои советы много для меня значили за эти последние несколько недель, — начал Аркио, — и твои наставления помогли мне понять путь Сангвиния, лежащий передо мной.
— Я просто факел, чтоб осветить путь, Величайший, — признал Штель, — я взял на себя роль губернатора этого заблудшего мира только потому что видел, что он в этом нуждался. Ни один преданный слуга Империума не сделал бы меньшего. Этим я помог вам внести свою лепту…
Небрежным кивком Аркио признал это.
— И мы отлично потрудились здесь, не так ли? Зараза Хаоса была выжжена с улиц Шенлонга.
Сахиил смущенно прочистил горло.
— Все Несущие Слово, которые вторглись на эту планету, убиты, лорд, это правда… Но наши поиски все еще ведутся, чтоб найти и вычистить всех сочувствующих.
Штель наблюдал как Аркио воспринимал слова жреца; совсем недавно, Аркио был тем, кто скорее предлагал уничтожить весь этот мир полностью, чем дать шанс выжить любым когортам Богов Хаоса. Но это было до его трансформации, до жестокой дуэли Аркио с темным апостолом Искаваном Ненавистным в мануфактории под городом. Вместе с физическими изменениями, Аркио так же поменялся и внутри. Он стал, во всех отношениях, живой реинкарнацией прародителя Кровавых Ангелов, и бывший космодесантник наслаждался своей ново обретенной божественностью. Он носил священную, искусно сработанную золотую броню своего ордена с надменностью и высокомерием того, кто был рожден для этого. Да, сказал сам себе Штель, я правильно его выбрал.
— Воины говорят шепотом и прячут от меня свои страхи, — Аркио развернулся к ним спиной и ходил по краю балкона, наблюдая за продолжающимся боем на арене, — но я все еще слышу их.
Лицо Сахиила скривилось.
— Что это за инакомыслие? Лорд Аркио — если эти слабаки среди наших сил, я должен об этом знать. Почетная стража заставит их отречься от таких ошибок!
Бровь Штеля изогнулась дугой. Без особых подсказок Сахиил с удовольствием вступил в роль инквизитора, которая ему предназначалась. Жрец был настолько сконцентрирован придерживаться слова своего нового хозяина, что едва заметил, что тот санкционировал порицание своих же собственных боевых братьев. Аркио медленно покачал головой.
— Нет, Брат Сахиил, нет. Этих людей нельзя наказывать за их страхи. Каким бы я был лидером, если бы я отворачивался от каждого десантника, который осмелился поинтересоваться? Глупым.
К этому моменту крылья воина сами сложились за спиной и спокойно лежали на ослепительно-солнечной броне Аркио.
— Если будет угодно Благословенному, — сказал Штель, — что вы слышали?
— У моих братьев возникли противоречия, инквизитор, — сказал Аркио, — они смотрят на меня и видят истину моих изменений, что Великий Ангел возложил свою руку на мою душу, и они верят. Но по рядам Кровавых Ангелов здесь на планете и выше, на "Беллусе" распространяются разговоры.
Он указал на небеса.
— Я слышал, как воины говорили о Данте и Мефистоне и выражали сомнения в нашем братстве ордена на Ваале.
— Они боятся, что вас не признает лорд-командор, — вежливо сказал Штель, передавая слухи, которые он сам же, не привлекая внимания, и распространял. Это было простым делом разжечь пламя праведности в десантниках, которые поклялись в верности у ног Аркио; это было сущностью набожных, искать врагов среди тех, кто не разделял их верований. Сахиил протестующе засопел.
— Лорд, вопрос вашего вознесения тривиален. Я гарантирую что да, возможно, боевые братья в монастыре на Ваале и имеют сомнения насчет вас, но когда они увидят вас, они признают, как это сделал я — что вы Обагренное Божество, Перерожденный Ангел.
Аркио на секунду склонил голову.
— Ты в этом уверен, мой друг? Я все еще смотрю на свое собственное лицо и удивляюсь изменениям, которые принесла мне судьба. Смертные люди удивлены не меньше.
Штель точно рассчитал паузу, прежде чем ответить.
— Благословенный, раз уж вы заговорили об этом сейчас, я должен признать, что тоже слышал такие опасения среди друзей братьев. Я решил не рассказывать вам об этом, потому что думал, что это вас не волнует.
Он покачал головой, принимая покаянный вид.
