Это был Дженкс. Он сидел на своем месте не шевелясь, голова его неестественно свесилась на сторону, челюсть отвисла, а остекленевшие глаза на безжизненном лице бессмысленно уставились куда-то в пространство. В немом изумлении глядя на тело друга, Ларн вдруг заметил тонкую струйку крови, которая вытекала из его рта, пачкая подбородок. Увидев затем на полу, у самых своих ног, небольшой кусочек окровавленной розовой плоти, Ларн тут же догадался, что при ударе модуля о землю Дженкс, должно быть, откусил себе кончик языка. Пришедший от такого открытия в ужас, Ларн некоторое время даже не мог понять, от чего именно умер Дженкс, пока наконец, взглянув еще раз на положение ремней безопасности на мертвом теле и на безвольно свесившуюся, как у сломанной куклы, голову, не сообразил, что ремни были закреплены неверно и что, очевидно, из-за этого Дженкс сломал себе шею в момент их жесткого приземления. Осознание этого, однако, не принесло ему облегчения. Дженкс был мертв. Оттого что он теперь знал, как погиб его товарищ, горе Ларна отнюдь не стало меньше.
— Стройся! — снова заорал сержант. — Всем построиться и приготовиться к выходу!
Еще не отойдя от шока, Ларн схватил свой лазган и, прихрамывая, заковылял мимо неподвижного тела Дженкса, спеша присоединиться к остальным гвардейцам своей роты, которые уже строились в одном из проходов верхней палубы десантного модуля. Еще не добежав до них, он внезапно понял, что означают глухие удары по внешней обшивке. «А ведь по нам стреляют!» — подумал юноша, едва в состоянии что-либо соображать, потому что перед глазами у него все еще стоял мертвый Дженкс. Но это тут же прошло, лишь только он, заняв свое место в строю ожидающих приказа гвардейцев, почти физически ощутил их тревогу. Он вдруг осознал, что вместе с запахом дыма к нему пришла и страшная мысль, которая, продравшись в его сознание сквозь туман горя, казалось, ледяными пальцами вцепилась ему в сердце.
Десантный модуль горел!
Видя перед собой ужасную перспективу быть поджаренными в запертом модуле, гвардейцы гурьбой бросились к лестнице, в то время как подгоняющий их сзади сержант Феррес, выкрикивая грязные ругательства, тщетно пытался поддержать хоть какой-то порядок. Никто его уже не слушал. Совсем обезумев, они бросились по трапу на нижнюю палубу, ступая по телам тех, кто погиб при посадке.
Сбегая вместе с другими по ступеням, Ларн мельком увидел их ротного командира, лейтенанта Винтерса, очевидно тоже мертвого, — он неподвижно сидел в своем кресле, и шея у него была сломана так же, как у Дженкса. Однако времени размышлять о смерти лейтенанта у Ларна не было, поскольку, подхваченный бурным потоком гвардейцев, он мог лишь бежать вместе с толпой на нижнюю палубу, где их ожидала штурмовая аппарель и, возможно, спасение. Запах дыма между тем становился все сильнее, но, когда в поле зрения гвардейцев наконец попал выход из модуля, выяснилось, что штурмовая аппарель все еще плотно закрыта.
— Открыть аппарель! — вскричал сержант Феррес и, расчищая себе дорогу локтями, стал протискиваться сквозь тесную толпу к небольшой группе гвардейцев, в замешательстве стоящих перед панелью управления механизмом аппарели.
Видя, как все в растерянности ищут его взгляд, он решительно всех растолкал и уверенно потянулся к металлическому рычагу, установленному в специальной нише у края люка.
— Бестолковые ублюдки! — взявшись за рычаг, рявкнул сержант с презрением. — Контрольную панель, должно быть, повредило при посадке. Вам нужно было потянуть за рычаг аварийного расцепления — вот так!
Однако, потянув за упомянутый рычаг, Феррес вдруг взревел от нестерпимой боли, потому что один из расцепляющих болтов неожиданно выстрелил, и ослепительный язык желтого пламени, взметнувшись от стальной поверхности, мгновенно поглотил лицо сержанта. Ни на миг не переставая кричать, Феррес, как слепой, с пылающим вокруг головы нимбом, пятясь, сделал несколько шагов к штурмовой аппарели, но тут выстрелил второй болт, и огромная стальная аппарель рухнула за его спиной, открывая выход из модуля. Провалившись в это внезапно открывшееся пространство, тело покатилось по аппарели и остановилось, только зацепившись ногой за ее выступ. В жуткой тишине, словно зачарованные ужасной смертью своего лидера, его подчиненные какое-то время стояли не шевелясь, глядя, как медленно покидает жизнь тело сержанта и как постепенно затихают его конвульсии.
— Нам нужно идти, — услышал позади себя Ларн чей-то голос и тут же почувствовал, как жарко стало в десантном модуле. — Дыма становится все больше. Если мы сейчас же не уберемся отсюда, то или сгорим, или задохнемся!
Гвардейцы гурьбой бросились по аппарели вниз. Дневной свет после тускло освещенных отсеков модуля казался слишком ярким. Напирающие сзади буквально вынесли Ларна наружу, и, едва устояв на наклонной плоскости, он побежал вместе со всеми. По первому впечатлению мир, лежащий перед ним, предстал ему в калейдоскопе совершенно не связанных между собой пятен и образов. Кроме проглядывающих сквозь толчею тел унылых картин пустынного ландшафта, он также отметил серое небо, мрачно нависающее над ними, и одновременно ощутил дикий, пронизывающий до костей холод. Но страшнее всего было обожженное, до неузнаваемости обезображенное лицо сержанта Ферреса, которое он увидел, сбегая вместе со всеми по аппарели, хотя обугленные глазницы, откуда прежде на подчиненных сверкал его колючий взгляд, попали в поле зрения Ларна только на миг.
Когда первые ряды гвардейцев достигли подножия аппарели и те почувствовали себя в относительной безопасности, горячечное чувство, которое на некоторое время превратило людей в стадо испуганных животных, быстро их покинуло. Только теперь, выбравшись из давки толпы, поскольку гвардейцы разбрелись по открывшемуся перед ними пространству, Ларн с облегчением понял, что может наконец спокойно перевести дух. Оставшись без командира, стоя в замешательстве посреди таких же, как он, бессмысленно слоняющихся в тени десантного модуля бойцов, он огляделся вокруг, чтобы в первый раз окинуть ясным взглядом открывшуюся перед ним планету.
«Так вот она какая… — подумал он, глядя, как его дыхание на морозе вылетает белыми облачками. — И это Сельтура Семь? На инструктаже ее описывали совсем по-другому».
Вокруг него без конца и края, так же как пшеничные поля на его родной планете, простирался пустынный и довольно унылый пейзаж — плоская равнина с мерзлой темно-серой почвой, без единого деревца, но зато тут и там усеянная холмиками и воронками от взрывов, иногда чередующимися мрачными силуэтами ржавеющей обугленной техники. Вдали к востоку ему удалось различить очертания какого-то города с множеством полуразрушенных зданий, таких же серых, зловещих и безлюдных, как и все, что составляло окружающий их мрачный ландшафт. «Этот город похож на призрак, — подумал Ларн, содрогнувшись. — Город-призрак, который хочет заполучить себе призрачных жителей».
