— Отвлекающий маневр! Вот задница! — возмущенно фыркнул Келл. — Вы когда-нибудь слышали, чтобы орки останавливались на полдороге?
— Согласен, — сказал Видмир. — Как бы то ни было, а атаку орков нам, видимо, придется отражать самостоятельно. Да поможет нам Император!
Затем, повернувшись к Ларну, Видмир одарил его улыбкой, от которой повеяло могильным холодом.
— Сердечно поздравляю тебя, салажонок, — сказал он язвительно. — Мало того что тебя забросили в адское пекло, похоже, ты еще умудрился попасть сюда в плохой день.
Репзик, Видмир, Донн, Ральвс и Келл — так звали пятерых гвардейцев, с которыми Ларну довелось разделить окоп. За время затишья перед сражением он узнал о них достаточно много. Как они сами ему сказали, все они были родом с планеты под названием Вардан. Вместе со своим полком, известным как 902-й Варданский стрелковый, эта группа закаленных в боях ветеранов прибыла в город Брушерок более десяти лет назад и оставалась вплоть до сего дня. Десять лет! Он едва мог в это поверить. Однако это было далеко не единственное, что он узнал от варданцев.
— Не понимаю… — пробормотал Ларн, глядя на группу гретчинов на другой стороне нейтральной полосы. — Чего они ждут?
С момента, как появился первый чужак, прошло минут десять. Хотя число стоящих и ожидающих вместе с ним собратьев, быть может, выросло теперь до пары сотен, нестройные ряды гретчинов все еще неподвижно стояли на другой стороне «ничейной полосы». Время от времени между ними вспыхивала свара, когда две-три такие твари вдруг вырывались из общей группы и под ленивыми взглядами соплеменников, вцепившись друг в друга зубами и когтями, начинали кровавую схватку. Большую же часть времени чужаки просто стояли не шелохнувшись, обратив свои свирепые лица в сторону линий обороны людей. Зрелище было не для слабонервных. Уже не в первый раз Ларн поймал себя на том, что с трудом сдерживается, чтобы не вскинуть лазган и не открыть по ним огонь. Ему хотелось стрелять еще и еще, пока последний из обладателей этих безобразных нечеловеческих лиц, на которые он вынужден был смотреть, не будет наконец уничтожен.
— Старый трюк, салажонок, — ухмыльнулся Репзик. — Они ждут, что мы начнем по ним палить и выдадим наши позиции.
— Но ведь это самоубийство! — воскликнул Ларн. — Им что, так хочется собой пожертвовать?
— Кх-х… Они гретчи, салажонок, — принялся объяснять ему Репзик. — Кого интересует, что им хочется! Когда их вожак говорит им встать на нейтральной полосе и стоять там, пока не убьют, не думаю, что у них есть выбор. Конечно, даже один тот факт, что их вожак смышлен настолько, чтобы использовать своего гретча таким способом, говорит о многом. Грубо говоря, это значит, что в атаку зеленокожих поведет не абы кто, а чертовски хитрый сукин сын. И для нас это, похоже, очень плохая новость, ты уж мне поверь. Не так много на свете найдется того, что было бы хуже хитрого орка. Ладно, салажонок, давай теперь помолчим. Потом, после атаки, у тебя будет масса времени на вопросы. При условии, если мы ее переживем, конечно.
Тут Репзик снова умолк, и через мгновение его взгляд, как и взгляды остальных варданцев, был уже прикован к происходящему на нейтральной полосе. Лишенный возможности отвлечь себя разговором, Ларн сразу же почувствовал, насколько напряженной стала атмосфера в окопе.
«Сейчас начнется атака, — подумал он. — Несмотря на то что за спиной у этих людей десятки, быть может, даже сотни подобных атак, напряжение, на кого ни посмотри, явно проглядывает в каждой черточке их лиц!»
Проще говоря, этой мыслью он хотел себя успокоить, уверить, что если даже таким закаленным в боях ветеранам стало не по себе перед лицом неминуемой атаки, то в том, что у него теперь сосет под ложечкой, нет ничего зазорного. И все же полностью убедить себя в этом ему не удалось.
«Я трус! — думал он. — Я уже сейчас боюсь, а выдержат ли мои нервы, когда нужно будет исполнить долг? А если нет? Буду ли я сражаться, когда враг начнет атаку? А если сломаюсь и побегу?..» Однако, какими бы мучительными ни были вопросы, теснящиеся у него в голове, ответов на них он найти не мог.
Хуже всего было ожидание. Уже у бруствера, стоя на насыпной ступени, Ларн вдруг осознал, что с тех пор, как сбили десантный модуль, его невосприимчивость к страху легко объяснялась тем, с какой захватывающей дух быстротой разворачивались события, в которых он участвовал. Теперь же, в этом затишье перед надвигающимся сражением, спрятаться от собственных страхов было некуда. Он вдруг почти физически ощутил, что совсем один… Что родной дом далеко… Что нет ничего ужаснее, чем умереть вот так, в незнакомом мире, под чужим небом, при свете далекой холодной звезды.
— Проверь свое оружие, — сказал ему Видмир, когда увидел, что на той стороне нейтральной полосы собирается все больше гретчинов. — Вот оно… сейчас начнется. Похоже, они наконец устали ждать.
— Мы не будем открывать огонь, пока они дальше трехсот метров, — сказал Ларну Репзик. — Вон, видишь тот плоский темно-серый валун? Это ориентир. Подождем, пока кто-нибудь из орков или гретчей достигнет его, и только тогда начнем стрелять.
Однако, видя, как Ларн растерянно вглядывается в нейтральную полосу, тщетно стараясь понять, какой из тысяч темно-серых валунов является ориентиром, Репзик в отчаянии лишь раздраженно выдохнул:
— Ладно, салажонок, не важно! Начнешь стрелять тогда же, когда и мы. Будешь следовать нашим приказам. Делай то, что мы скажем, когда скажем, и не задавай лишних вопросов. Поверь, это единственно возможный для тебя способ пережить здесь свои первые пятнадцать часов.
Тем временем группа гретчинов на нейтральной полосе увеличилась настолько, что превратилась в орду, насчитывающую несколько тысяч. Все они, казалось, были чем-то возбуждены и переругивались друг с другом на своем непонятном наречии, тогда как наиболее смелые и отчаянные из них нахраписто проталкивались вперед, словно в предвкушении того, что должно было вот-вот начаться и чего они так долго ждали, простаивая в задних рядах. Но вот ожидание наконец закончилось, и Ларн впервые в своей жизни услышал гул тысяч вражеских голосов, слившихся в один ужасающий боевой клич.
— Вааааааагххх!
Беспорядочно стреляя в воздух из своих ружей, гретчины единой неудержимой ордой двинулись на них! Какой бы трепет ни испытывал Ларн при виде этих тварей прежде, тот ужас, который он ощутил сейчас, когда в его поле зрения попали те, кто за ними следовал, не шел ни в какое сравнение. Он увидел, как за наступающими гретчинами тут же появилось несметное количество куда более крупных зеленокожих, которые, присоединяясь к атаке, теперь грозно возвышались за их спинами. Все эти, до безобразия обросшие мышцами, широкоплечие монстры — каждый не менее двух метров ростом — полными ярости, дикими выкриками поддерживали боевой клич своих меньших собратьев.
