Но сейчас они развлекались. Ордо подозревал, что им в первый раз довелось "расстегнуть мундиры" в подобной обстановке, потому что для него это точно было впервые. Скирата выглядел счастливей, чем когда-либо. А рядом с ними сидел Джусик, который под курткой был наряжен в полный комплект мандалорианской нагрудной брони.
– Мы подарили это Бард'ике, в качестве сувенира. – сказал Скирата, постучав костяшками пальцев по пластинам. – На случай, если нам не достанется этот замечательный ужин.
"На случай, если к концу завтрашнего дня кто-то из нас умрет."
Вот что это значило – и все это знали. Они с этим жили. Это лишь добавляло остроты сейчас, когда они узнали редкостную связь, которая возникла между непохожими друзьями: двумя джедаями, что открыто признали свое неприятие правил, касающихся привязанностей – и сейчас Ордо был уверен, что он их понимает – и очень смешанной группой клонированных солдат, от капитана до рядового, которые, не считаясь со званиями, служили сержанту, не служившему никому.
Фай, с его невероятным талантом менять настроение, поднял свой стакан.
– За Лихо.
Упоминание имени пилота принесло внезапное почтительное молчание за шумный стол.
– За Лихо. – хором повторили они.
В скорби не было смысла; сводить счеты с сепаратистами было куда более продуктивным способом приложения сил. Джусик подмигнул Ордо, с радостью того рода, что не объясняется просто веселой атмосферой шумного бара. Какими бы стенами из спокойствия и отчужденности ни были окружены люди вроде Зея, стена Джусика исчезла – если даже она у него и была когда-нибудь. Он отважился чувствовать себя частью тесно связанной группы. Каким бы ни было братство внутри Ордена Джедай – на это оно явно не было похоже.
Мереель, вернувший волосам их естественный черный цвет, сейчас собрал вокруг себя компанию и декламировал по памяти впечатляющий список ругательств на сорока разных языках. Пока что он еще не повторялся. Фай сидел за столом, сложившись вдвое и рыдая от смеха.
Даже Найнер с удовольствием принял участие, поделившись странным словом на хаттском.
– Как здорово узнать, что твои замечательные способности в лингвистике сгодились на что-то полезное.
– Ургхурит. – ответил Мереель с непроницаемым лицом.
– Омерзительно. – прокомментировал Фай.
– Баай шфат.
– А это что значит?
Мереель прошептал перевод Фаю на ухо и лицо у того слегка перекосилось. Мереель нахмурился.
– Не говори мне, что ты никогда этого не слышал.
– Нас растили воспитанными мальчиками. – ответил Фай с заметной растерянностью.
– Хатты в самом деле могут этим заниматься?
– Лучше поверь на слово.
– Не думаю, что на гражданке мне нравится. – хмыкнул Фай. – Пожалуй, под огнем я чувствую себя спокойней.
В устах Фая это обычно было шуткой. Но, как и все его шутки, она недалеко ушла от суровой реальности. Фай без особого восторга приспосабливался ко внешнему миру. Когда реальность напомнила им о себе, на миг повисла тишина,
– А давай я в тебя пальну – и у тебя настроение поднимется. – неожиданно предложил Сев.
Все снова рассмеялись. Дарман осушил свой стакан и направился к выходу. Скорч кинул в него варра-орехом с поразительной точностью, и тот отскочил от головы Дармана.
– Куда направляешься, Дар?
– Пойду, пристреляю мою "диси".
Раздалось несколько сдавленных смешков. Дарман не выглядел смутившимся. Он пожал плечами и прошел в направлении турболифта, сквозь компанию парней из "Сорок Первого Элитного", которых должны были отправлять через несколько дней. По крайней мере те получили то, что доставалось мало кому из солдат: две недели без боев. Непохоже было, что они этому радовались.
Кэл'буир говорил, что такое случается, когда ты разрешаешь кому-то выйти из тюрьмы, после долгого заключения. Такие не вписываются в жизнь, и они не знают как жить вне камеры – или без привычного распорядка.
"Хотя я – знаю. А Фай хочет знать."
– Не подкалывай его насчет Этейн, сынок. – заметил Скирата. Скорч выглядел несогласным. – Он не нарушает никаких правил, не так ли?
– Я так не думаю, но она-то нарушает…
Лучше было не думать об этом.
– Что станет с нами, когда война закончится? – спросил Корр.
Мереель усмехнулся.
– Ты получишь благодарность признательной Республики. А сейчас – кто угадает, что означает это слово на убезийском?
Ордо взглянул на Скирату, тот поднял свой стакан. Занять место Дармана за столом пришел Атин, под руку с тви'лекой Ласимой: парень явно был не таким робким, как казался. Здесь собралась вся ударная команда, за исключением Дармана и Этейн, и здесь витало ощущение наконец, возникшей и очень важной связи между ними. А еще было ощущение, что что-то заканчивается.
– Вы с Мереелом что-то затеяли. – сказал Скирата. – Могу поспорить.
– У него есть новости, Кэл'буир. – ответил Ордо.
– О.
Должен ли он рассказать сейчас? Он считал, что это может слишком сильно отвлечь Скирату. Но ему нет необходимости рассказывать подробно. Это должно ободрить Скирату на ближайшее будущее.
– Он отследил, куда наш старый друг сбежал немедленно после битвы.
Не было необходимости напоминать, что "друг" – был каминоанской ученой Ко Сай, главой программы клонирования, или о том, что она исчезла после Битвы при Камино. Охота – это было частное предприятие, а не поручение Республики, хотя по этим счетам и платила Великая Армия – часто сводилась всего к двум словам: "Есть новости?".
И точно так же, если бы кто-то из остальных его братьев – Прудии, А'ден, Ком'ор'рок или Джайнг – нашел что-нибудь, они рассказали бы это Скирате. Они могли исполнять разведывательные миссии для Республики, но их истинной целью было – искать элементы каминоанской клон-технологии, к которым имела доступ лишь Ко Сай.
Лицо Скираты просветлело. На несколько секунд это, казалось, разгладило все складки и шрамы на нем.
– Это как раз то, что я хотел услышать. – тихо проговорил он. – Вы, все вы, получите будущее. Я клянусь в этом.
Джусик с интересом посмотрел на него. Не было смысла пытаться спрятать что-то, касающееся эмоциональной стороны, от джедаев, столь же чувствительных к живой Силе, как Джусик и Этейн, но непохоже было, что Скирата разделил с ним этот секрет. Он не говорил даже своим отрядам коммандо. Это была слишком деликатная задача; и для них самих будет безопасней ничего не знать, пока не придет время.
Джусик поднял стакан. В нем был просто фруктовый сок. Никто, из обладающих хоть толикой здравого ума, не будет напиваться перед заданием. Впрочем, алкоголь в любом случае не слишком манил коммандос; и, какие бы ни ходили слухи – всем, что позволял себе из спиртного Скирата, был один стаканчик крепкого, бесцветного тихаара на ночь, чтобы уснуть. Он обнаружил, что чем больше лет тренировок проходит на Камино – тем легче ускользает от него сон, и тем сильнее вгрызается в него совесть.
