Выбор Моррика Элберона пал на Руана, и Гайл не смог сдержать усмешку, видя разочарование молодого офицера.
— Твоя задача совсем не так проста, как тебе кажется, — объяснял он. Например, наш прославленный военачальник только-только осознал, что нам всем угрожает.
А как ты думаешь, Руан, почему я решил отложить давно запланированный поход на запад? Потому что если я и завоюю сейчас престол Кванара Римуна, то как долго, спрашивается, смогу я чувствовать себя на нем в безопасности? Сколько времени пройдет, прежде чем восточная зараза распространится по всему этому континенту и переберется за море, на Золотые Острова? Нет, мы должны драться, и драться сейчас, используя все накопленные нами силы. А когда мы победим, подумай, как удачно будет иметь у себя в тылу таких союзников, как, например, Варгалоу.
— Может быть, следует сообщить Императору? Элберон рассмеялся:
— Нет, парень! Его Администраторы будут только рады, если нас тут всех сожрут с потрохами. Скорее они станут помогать востоку, чем наоборот! Однако в угасавшем солнечном свете, в центре мертвого города на дне высохшего моря его шутка вовсе не показалась смешной. — Приведи всех, кто верен Гайлу, всех, до последнего человека. Они не откажутся пойти.
Иласса тоже выбрал несколько гонцов к Странгарту, однако позднее признался Корбилиану, что не знает, как его повелитель отнесется к просьбе о подкреплении. Раньше, в присутствии Ратиллика с волками, он был терпелив и благодушен, но сейчас его природная гневливость могла взять над ним верх, подтолкнуть к отказу дать им в помощь своих людей.
Варгалоу радовался представившемуся случаю послать гонцов в Неприступную Башню. Он считал, что заместители, которых он оставил в крепости, должны быть в курсе того, как развиваются события на востоке. Кроме того, он прекрасно понимал, что оставшиеся в цитадели все время должны чувствовать твердую руку нового владыки, иначе он рискует оказаться смещенным каким-нибудь неизвестным соперником еще до того, как успеет почувствовать вкус власти. Смерть Грендака недолго будет оставаться тайной.
Было также решено, что часть войска останется в городе и вместе с Земляными Людьми займется обустройством постоянного лагеря. Как только обязанности были распределены и гонцы на запад отправлены, армия под покровом ночи выступила в поход. Над головами солдат, словно призрачный грозовой фронт, парили совы Киррикри. Несколько птиц улетели далеко вперед на разведку. Киррикри сообщал, что пока никаких признаков опасности нет. Ратиллик, вновь обретя способность слышать обмен мыслями между Сайсифер и Киррикри (последний не считал нужным обижать своего прежнего хозяина, раз уж тот поддался на его уговоры), внимательно изучал карту. Ему удалось проследить дорогу до плато, но дальше на восток не было ничего, кроме бурого пятна от пролитого Руаном напитка. Волки, покорные как собаки, трусили рядом с хозяином, но пустыня внушала им страх, так что Ратиллику то и дело приходилось успокаивать их тихими словами приказаний.
Брэнног время от времени украдкой глядел на дочь, жалея, что позволил ей пойти с ними. В самом деле, зачем она Корбилиану? Да и если уж на то пошло, много ли дела найдется для всех них? Быть может, им не суждено вернуться оттуда живыми. Но Корбилиан, похоже, считал, что в борьбе с восточной угрозой любая жертва не слишком велика. Тут Брэнног встряхнулся, отгоняя от себя мрачные мысли. Игромм, которого с трудом уговорили оседлать одного из низкорослых коренастых пони, приведенных на всякий случай конниками Странгарта, ехал между Брэнногом и его дочерью. Маленький человечек чувствовал, как мысли девушки соприкасаются с его собственными, не проникая, однако, в них. Она еще не до конца осознала всю мощь своего дара.
Однажды придется сказать ей об этом, но чересчур много власти сразу портит, поэтому с разговором можно повременить. Игромм был слишком тактичен, чтобы навязываться, но постарался направить волны успокаивающих слов в ее сторону, чтобы помочь девушке справиться со снедавшим ее беспокойством.
И о юноше, Вольгрене, Игромм не забывал ни на секунду. Вот и сейчас он чувствовал, как тот, превозмогая страх, держится поблизости от Сайсифер, готовый защищать ее от любых опасностей. Дело, ради которого они шли на восток, не имело для него никакого значения, ему важно было лишь находиться рядом с девушкой. Не укрылись от проницательного предводителя Земляных Людей и ревнивые взгляды, которые Вольгрен время от времени бросал на Гайла. Да и то сказать, этот отчаянный авантюрист, поставивший на карту свою жизнь, чтобы добиться престола, чаще, чем следовало, поглядывал на красивую девушку. Игромм чувствовал, что желание добиться ее расположения уступает лишь его стремлению к власти. Эта же страсть руководила и поступками воина с железной рукой. Варгалоу был, безусловно, самым опасным из всех. Кому бы он ни присягал на верность, головы он не склонит ни перед кем, в этом Игромм был уверен. Даже Хранитель не сумел приручить этого свирепого зверя.
Хотя на горизонте что-то беспрестанно двигалось, дюны больше не появлялись. Три дня спустя дорога медленно, но верно поползла вверх. Ратиллик нашел узкую песчаную ложбину, которая вела прямо к отрогам гор первых, что встали на их пути с того самого момента, когда они покинули мертвый город, — и направил туда армию. Скалы вздымались из песка, точно лишенные жизни вулканические острова из моря. Корбилиан нашел место, с которого хорошо просматривалось восточное направление, и устремил внимательный взор в розовеющее предрассветное небо. Там, за неподвижными волнами песка, громоздилось долгожданное плато. Высота его обрывистых склонов достигала нескольких тысяч футов, а в длину оно занимало весь горизонт от края до края. Если зазубренные скалы, торчавшие из песка на подступах к нему, походили на острова, то само плато представало континентом в безграничном океане пустыни. Однако путь к нему был не близкий, и никакие подробности разглядеть было невозможно. Над черной громадой плоскогорья толстым слоем лежали облака то ли пара, то ли вулканического дыма. Корбилиан знал, что это лишь иллюзия, не более. И все же эта дымовая завеса была настолько неуместна, даже неестественна, что от одного взгляда на нее начинало резать глаза, как от чрезмерно яркого света.
На камень рядом с ним приземлился Киррикри. Корбилиан кивнул ему, точно тот заговорил с ним.
— Я чувствую его силу отсюда, Киррикри. Оно как затаившийся в засаде хищный зверь, зорко следящий за каждым движением охотника.
Пока он наблюдал, взошло солнце и окрасило небо на востоке в кроваво-красный цвет. На его фоне устрашающий силуэт обозначился еще резче, раздался во все стороны, как будто вырос на глазах. Сайсифер тоже поднялась на скалу неподалеку от Корбилиана, но при виде громады, мрачно черневшей в свете зари, которая, словно кровь, вытекала из рваной раны на теле небес, покачнулась и едва не потеряла равновесие.
