— Конечно засчитывается. Ты что, думал, я выкопаю яму-западню и, как какой-нибудь примитивный идиот из древнего мира, стану дожидаться, пока одна из этих больших безмозглых тварей подойдет к ней и свалится? Я уже в сотый раз повторяю тебе, Булавен: заключая пари, тебе следовало быть более внимательным при обсуждении его условий. Ты не говорил ничего про запрет на использование артиллерии.
Давир и Булавен комично заспорили о деталях пари десятилетней давности, в то время как Учитель пытался выступить в роли арбитра. Слушая их, Ларн вдруг осознал, как сильно изменилась их манера поведения с тех пор, как прозвучал обеденный свисток и они отправились в казарму. Здесь, в блиндаже, они уже не производили впечатление грубых и пугающе жестоких, напротив, казались более расслабленными, более беззаботными, что ли, как по отношению к себе, так и по отношению ко всему, что их окружало.
Оглядываясь по сторонам, Ларн везде видел одно и то же — оживленные лица беседующих, смеющихся, подтрунивающих друг над другом варданцев, чьи интонации и жесты поражали его своей свободой и раскованностью. Почти как если бы здесь, в подземном блиндаже, они на время получали право забыть об орках. Не было постоянного страха смерти. Не было Брушерока. Здесь варданцы выглядели почти так же, как люди, которых он когда-то знал дома. Как будто выйдя на мгновение из тени смерти и ужаса, они вернули себе свой прежний, истинный облик.
Глядя на них, Ларну впервые пришло в голову, что каждый присутствующий здесь варданец был когда-то похож на него самого. Что каждый из них был некогда зеленым рекрутом, каждый был салажонком! Поняв это, он осознал также и то, что в мысли этой таилась надежда на его спасение. Если каждому из этих людей когда-то пришлось научиться выживать в условиях жестоких боев и невыносимых лишений, — значит, сможет и он! Он научится! И он выживет!
Согретый этой счастливой мыслью, Ларн сам не заметил, как крепко уснул.
20:01 по центральному времени Брушерока
ЦВЕТНАЯ МОЗАИКА ИЗ СИНИХ, ЗЕЛЕНЫХ И КРАСНЫХ РАЙОНОВ
СНЫ О ДОМЕ
СНОВА АРТОБСТРЕЛ
ПОВЕДЕНИЕ ЗИБЕРСА, ПОХОЖЕ, ОБЪЯСНИЛОСЬ
СЕРЖАНТ ЧЕЛКАР СПЛАЧИВАЕТ СВОИХ СОЛДАТ
МИФ О БОЛЬШОМ НАТИСКЕ
— Это вы отдали приказ объявить «красную» степень тревоги?! — взревел генерал настолько громоподобно, что все, кто находился поблизости, — как гвардейцы, так и ополченцы, — сидя на своих рабочих местах в зале тактического управления, подпрыгнули в креслах. — Вы что, последние свои мозги потеряли?
— Если позволите, я все могу объяснить, сэр… — начал полковник Дрезлен, чье лицо будто застыло, когда он, похоже с трудом сдерживая эмоции, выслушивал старшего по возрасту и званию.
— Объяснить?! — снова взревел генерал Пронан. — А что здесь объяснять? Вы грубейшим образом превысили свои полномочия, полковник! Я мог бы запросто отправить вас за это под трибунал!
— У меня не было выбора, сэр, — объяснил Дрезлен. — Мы столкнулись с чрезвычайной ситуацией, а вас тогда не было на месте…
— Не смейте перекладывать на меня ответственность за ваше вопиющее превышение полномочий, Дрезлен! — Щеки генерала порозовели от гнева. — Этим вы только ухудшите свое положение, слышите?! Я сам прекрасно знаю, что ненадолго отлучился из секторного командования. Я был на совещании в ставке, где, к счастью, вовремя узнал о вашем безумном объявлении тревоги, чтобы успеть ее отменить, пока еще не началась адская кутерьма.
— Вы… отменили тревогу? — упавшим голосом переспросил Дрезлен, совершенно ошарашенный. — Вы отозвали приказ об объявлении тревоги?!
— Конечно отозвал. Вы хотя бы имеете представление о том, какую неразбериху и панику может вызвать в войсках объявление тревоги? Части, приписанные к другим секторам, срываются со своих мест и идут через весь город к вам на помощь; задействуются дополнительные каналы снабжения; бросаются на фронт резервные соединения… Император всемилостивейший! Да вы хоть понимаете, что сектор должен быть на грани захвата неприятелем, чтобы появились достаточные основания для объявления «красной» степени тревоги?! И это не говоря уже о том, что, на свой страх и риск объявляя тревогу, вы грубо нарушили порядок в цепочке управления!
— Вы отозвали приказ об объявлении тревоги, — уже спокойно повторил Дрезлен, хотя его лицо стало мертвенно-бледным. — Не могу в это поверить…
— Да, и, сделав это, я, вероятно, уберег вас от встречи с расстрельной командой. — Голос генерала становился тише, а обращение — все более терпимым по мере того, как улетучивался его гнев. — Вы еще поблагодарите меня за это, Дрезлен, но прежде всего я хочу, чтобы вы дали наконец свои объяснения.
— Объяснения? — сквозь сжатые зубы процедил Дрезлен. — Извольте, генерал. Я предоставлю вам все объяснения, какие вам только будут угодны!
Он повернулся к ближайшему гвардейцу, который сидел перед контрольной панелью, сплошь покрытой разного рода датчиками и реле:
— Капрал Веннер, активируйте, пожалуйста, пикт-дисплей и выведите нам на экран тактическую карту текущего положения дел в наших секторах. Давайте посмотрим, не сможем ли мы доходчиво объяснить генералу, почему я считаю, что мы уже реально достигли положения «красной» степени тревоги.
Один щелчок переключателя, и большой прямоугольный пикт-дисплей, вмонтированный в одну из стен зала тактического управления, негромко загудел и почти сразу вернулся к жизни — маленькая белая точка, появившаяся в середине черного экрана, мгновенно разрослась на всю его поверхность. Затем, после того как капрал Веннер нажал еще на несколько кнопок, на экране появилась тактическая карта секторов с 1–10-го по 1–20-й номер. По сути, это была мозаика из синих, зеленых и красных цветов: синяя — для областей, находящихся под имперским контролем, зеленая — для районов, удерживаемых орками, а красная — для территорий, за обладание которыми велись сейчас жестокие сражения.
— Я что-то не пойму… — начал генерал, с недоумением глядя вверх на экран пикт-дисплея. — Не помню, чтобы сегодня утром, когда я уходил в ставку, столько районов на карте было окрашено в красное…
— С тех пор обстановка значительно изменилась, генерал, — объяснил Дрезлен. — По информации, полученной пятнадцать минут назад, не менее десяти из одиннадцати секторов под вашим командованием подвергаются сейчас атакам орков. Причем в каждом случае рисунок наступления один и тот же: массированный штурм, предваряемый затяжным обстрелом артиллерии противника, и одновременно хорошо скоординированные атаки диверсионных групп орков — куда также входят обвешанные бомбами гретчины-смертники — на наши важнейшие оборонные объекты. Пока не ясно, сколько из этих штурмовых ударов преследуют прямую цель, а сколько замышлялось противником как диверсии с целью истощить наши ресурсы.
