Лучше бы умереть вместе с товарищами.
В отчаянии, стыдясь своего побега, Флоскан закрыл лицо руками и выплакался. Потом он взял себя в руки. Он же имперский гвардеец, сказал он себе. Император ждет от него храбрости, неважно, насколько все плохо. Он решил встретить смерть спокойно. Вдруг какое-то трепетное любопытство привлекло его к иллюминатору. Он чувствовал себя обязанным снова взглянуть на бездну, что станет его могилой. Так он и сделал. Вздох вырвался из его груди, а челюсть отвисла.
Под ним была планета.
* * *
Сердце Флоскана Хартума бешено колотилось, мысли теснились в голове. Атмосфера планеты может быть ядовита, на ней могут быть смертельные ужасы — или же это возможность выжить, пускай даже он будет навсегда отрезан от человечества. Она была прекрасна, с ослепительно голубыми океанами и сверкающими белыми облаками.
Капсула могла уже лететь к планете, или вращаться на ее орбите, но, судя по всему, она лежала на курсе, который вскоре вывел бы сияющий мир из зоны досягаемости. Хартуму пришлось действовать быстро. Он изучил простые системы управления. Спасательные капсулы были сделаны из дешевых материалов и в огромных количествах, и лучше всего для их описания подходило слово «сляпанные». Тренировка Флоскана по их использованию длилась чуть дольше двадцати минут, и он едва знал, что делать. К счастью, там мало чего было понимать. Не было сияющих иконок и сверкающих рун, которые украшали бы более тонкое оборудование. Вместо этого там была врезанная в панель управления простая молитва Императору:
Заботливый Ужасающий, помоги мне в трудный час!
Могучий Ужасающий, помоги мне в трудный час!
Бешено бормоча молитву, он взялся за рычаги управления. Гироскоп взвыл, разворачивая капсулу так, чтобы ее уродливый нос был направлен на светящуюся планету. Слабый ракетный двигатель снова заработал, расходуя ничтожный запас топлива. Флоскан полетел, вращаясь, сквозь атмосферу планеты.
* * *
Несмотря на то, что это был единственный способ посмотреть наружу, Флоскан отодвинулся от иллюминатора, когда началась тряска. Он не был уверен, что стеклит выдержит жар, вызванный трением об атмосферу.
Топливо вскоре закончилось, и двигатель заглох. Спасательная капсула должна была бы приземлиться на планету автоматически, но, как и все в ней, нужные системы были в зачаточном состоянии — спасение потерпевших поражение гвардейцев вряд ли стояло высоко в имперском списке приоритетов, так что Флоскан почувствовал, что что-то не так. Его, пристегнутого к креслу, швыряло по всей капсуле. К тому же, внутри стало невыносимо жарко, и он пожалел, что не выключил двигатель пораньше. Он вошел в атмосферу на слишком большой скорости. Внешняя оболочка капсулы должна была собирать тепло и отваливаться кусками, удаляя его, но насколько она была толстой? Когда она закончится, он зажарится заживо. Тряска стала настолько сильной, что Флоскан снова отключился.
Когда он вновь открыл глаза, незнамо через сколько времени, все вокруг было спокойно. Его лицо овевал ветерок. Слышалось далекое чириканье, крик какого-то неизвестного животного.
Он приземлился.
Кресло вырвало из креплений, и он лежал лицом на панели управления. Отбросив ремни безопасности, он ощутил боль в распоротой щеке. Машинально глянул на датчик над покореженной панелью. Тот показал, что атмосфера планеты пригодна для дыхания, но Хартум уже знал это, поскольку и так дышал местным воздухом. Очевидно, капсула раскололась от удара. Сквозь зияющую щель был виден свет.
Его конечности словно налились свинцом, и было трудно двигаться, так что он испугался, что у него какие-то внутренние повреждения. Он несколько раз ударил по инкрустированной рунами кнопке, которая должна была открыть люк, но тот, видимо, застрял. Затем он попытался открыть люк вручную. Оправа была искорежена, и ему это не удалось.
Наконец, задыхаясь от усилий, он ударил ногами по крыше капсулы, упершись спиной в пиллерс. Неожиданно тонкая оболочка капсулы сдвинулась, достаточно расширив щель, чтобы человек мог проползти.
Он попытался встать и понял, что не может. У него не было внутренних травм. Просто его тело весило в три или четыре раза больше, чем обычно. Он был на планете с высокой гравитацией. Как может он выжить, если даже встать не способен? Гвардеец Хартум пытался встать на ноги. При помощи рук ухитрился сесть на корточки. Потом напрягся со всей силы, пока не почувствовал, что вены сейчас лопнут.
— Бог-Император, помоги мне! — скривившись, Флоскан смог встать, дрожа и чувствуя, как сила тяжести вытягивает силу из ног и тянет его вниз. Как долго сможет он так держаться?
Он огляделся. Небо сияло металлическим синевато-серым цветом, придавая местности мрачный блеск. Она состояла из скалистых утесов и низких холмов, за которые цеплялись кустарниковые деревца и багровые камыши. В целом, это было унылое, подавляющее место, оставлявшее чувство угрозы.
Спасательная капсула разбилась об выходящие на поверхность породы. Толстые белые стропы свисали с нее, но сам парашют оторвался при падении, явно недалеко от поверхности, иначе его бы расплющило об землю.
Дул резкий холодный ветер, Флоскан дрожал. Над головой бежали серые облака. Голова кружилась, то ли из-за удара, то ли из-за того, что высокая гравитация не давала крови достичь мозга, он не знал. Он боялся, был полон дурных предчувствий. Было трудно поверить, что только вчера он проклинал однообразие путешествия к столь же скучному месту дислокации.
Он собирался присесть и отдохнуть, когда свирепый крик заставил его развернуться. Он стоял на краю мелкой долины. С другого края на него неслись двадцать человек. Они были плотно сбиты, очевидно, приспособившись к местной гравитации, их косматые волосы развевались на ветру. Некоторые махали копьями, остальные поднимали луки и вытаскивали стрелы из колчанов на спинах. И они направлялись прямо на него.
Смерть теперь казалась определенной и неожиданной одновременно, и вся неопределенность в жизни гвардейца Флоскана Хартума испарилась из его разума. Он был беззащитен, на спасательных капсулах не было лазружей, которые были слишком дороги, чтобы тратить их на людей без шанса на выживание. Он сомневался, что сможет вообще бежать, не то что оторваться от погони, а если бы залез в капсулу — просто бы оказался загнан в ловушку как зверь.
Он вздохнул. Надо держаться, как подобает солдату Аврелийского Девятого. Он мог сражаться и голыми руками. Но, возможно, была лучшая альтернатива. Копье отскочило от камня слева от него. Он смог сделать несколько шагов, присесть и поднять толстую палку с земли. Копье было невероятно тяжелым в его руках, но он как-то заставил себя снова выпрямиться и развернуться, чтобы встретить врагов лицом к лицу, направив на них копье. Если бы он смог забрать с собой хотя бы одного, уже бы умер с честью.
