– На самом деле ничего сложного, – отозвалась эльфийка. – Каждое дерево так может.
– Дерево?..
– Ну да. Только какое это теперь имеет значение?
– Гммм… да, наверное, никакого, – признался Фесс, хотя ему стало несколько не по себе. Совершенно незачем допускать других, пусть даже таких красавиц, как Миройя, до своего сознания. Никогда и ни под каким видом. Мало ли чего они там подсмотрят. И мало ли кому потом расскажут. Неважно, по доброй ли воле или под пытками.
– Что теперь? – осторожно спросила эльфийка, отодвинувшись на «приличное» расстояние.
– Что теперь? Теперь надо потолковать со скамарами. Надо прорываться.
«А тебе придётся прикрывать их отход», – подумал некромант. Но вслух этого, само собой, не сказал.
Выбираться из пирамиды ему пришлось с помощью Миройи. Ноги отказывались служить – боль отката держалась на удивление долго.
Скамары явно устали ждать. Бездействие врага придавало уверенности, и даже подавляющий перевес в числе переставал пугать. Раз их так много, а они не нападают – значит, чего-то боятся. Чего-то ждут. Может, пока подойдут ещё ихние. Эх, сейчас бы по ним и вдарить как следует, чтоб рванули бы, рясы на ходу теряя!
Главарь скамаров только что не сгрёб некроманта в охапку.
– Ну что, господин маг? Нашёл у них слабину?
Превозмогая дурноту, Фесс кивнул.
– Приготовься. И своим всем скажи, чтобы были в сёдлах. Эльфиек моих… не забудь про Слово твоё. Доведи до леса. Королева Вейде за наградой не постоит, целое королевство на это купишь, точно тебе говорю.
– Потом о наградах говорить станем, – поморщился скамар. – Когда вырвемся отсюда. Значит, всех на-конь, чародей?
Фесс кивнул. Невыносимо болела голова, словно там, внутри, дружно пилила толстенные сучковатые дрова целая артель бравых пильщиков.
– Ты сигнал подашь?
– Подам, – снова кивнул некромант. Глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.
До пирамиды он ковылял, казалось, целую бесконечность. Звезда исчерпала все силы до дна, погасла. Всё надо начинать сначала, но такую силу и не удержать. Плохо только, что голова так болит… мысли путаются…
Эльфийка поддерживала его под руку, с тревогой заглядывала в глаза.
– Сейчас, – прохрипел Фесс, тяжело опираясь на посох. – Сейчас…
В проломе появилась голова скамарского гонца.
– Ы-ы-ы… господин чародей… наш… набольший… спросить велели – идти там али что?
Даже и тут Фесс не смог узнать настоящего имени разбойничьего вожака.
– Я скажу когда, – с натугой выговорил Фесс. – Жди тут поблизости… я махну… или нет, крикну. Отойди сейчас, нечего тебе смотреть, что я делать стану.
Разбойник поспешил отскочить. Похоже, следить за ритуалами некроманта он не имел ни малейшего желания.
Сила. На сей раз её потребуется куда больше. Тогда это была разведка, а теперь – теперь ему надо проломиться сквозь (или же обойти) возведённые Этлау защитные барьеры. «И получается, некромант, что больше вскрывать самого себя в поисках источника мощи ты уже не можешь. И даже звезда не поможет. Благоприятное расположение созвездий миновало и не скоро составится вновь», – Фесс с досадой опустил астролябию.
Кажется, оставался только один выход. В одиночку подобраться ко вражеским рядам, захватить пленника, чтобы потом, здесь, в пирамиде, применить к нему всё то, что глупая молва приписывала некромантам. Надо признать, не без некоторых на то оснований.
Принцип меньшего зла, и никуда от него не денешься. Это хорошо философически настроенным юношам с горящими глазоньками предаваться (особенно в присутствии особ противоположного пола) выспренним разговорам об абстрактном добре и абсолютном зле, равно как и об относительном, – сидя за прочными стенами крепостей. И забывая, что и зло и добро для каждого человека в каждый день его жизни конкретны, чётки и определённы, и поступает он в соответствии со своей совестью, а все угрозы посмертного воздаяния так и не возымели своего действия, несмотря на все усилия слуг Спасителя.
– Останешься здесь, – приказал Фесс эльфийке. – Следи… за звездой. Такое нельзя оставлять без присмотра…
Это было, конечно же, чистым враньём. Но ведь увяжется за ним эта Миройя, и непонятно тогда, что делать – то ли инквизитора ловить, то ли её спасать.
Однако эльфийка только улыбнулась.
– Не пойду, не пойду, не беспокойся. Я стрелы в воздухе ловить не умею.
О стрелах она заметила совершенно справедливо. Потому что стоило некроманту (с известным трудом взобравшись в седло) выехать за пределы некрополя, как лучники в сером, недолго думая, взяли его на прицел.
Фесс попытался представить в своей ладони прохладные грани Искажающего Камня, но своевольный артефакт не откликнулся. Была бы Сила, можно было бы повторить фокус, проделанный в Агранне. Но это всё пустые мечты. Вдруг Фесса осенило: стрела ведь тоже может умереть. Бороться надо тем оружием, которое у тебя есть, некромант. Недаром же ты учился в ордосской Академии.
Другое дело, что окутавшая некроманта сероватая завеса, ударив в которую стрелы в один миг распадались мелким прахом, их оголовки изъедала ржавчина, – эта завеса жадно пожирала его, Фесса, и без того уменьшившиеся силы. Непросто убедить уже и без того неживое дерево, что пришло время ему распасться пылью, удобряя бесплодный песок.
Если бы ещё так же можно было поступить с врагами – или хотя бы с их доспехами…
Пригнувшись к конской шее, Фесс погнал скакуна прямо на серые шеренги. Лучники торопились, и второй их залп пропал втуне.
Магия пока не вступала в дело. Конь некроманта распластался в беге, глефа удобно легла в правую ладонь; серые шеренги стремительно приближались.
Инквизиторы не растерялись. Чётко, как на учениях, они сомкнули ряды, опустили длинные пики, мечники и щитоносцы заняли свободные места между копейщиками. Чародеи святых братьев бездействовали, словно желая понять, что же нужно этому странному безумцу, во весь опор несущемуся на ряды изготовившегося к бою войска. Даже лучники почему-то перестали метать стрелы.
Распускаясь огненно-жёлтым шлейфом, рвётся песок из-под копыт Фессова коня. Покрытые потом, перекошенные, искажённые ненавистью лица инквизиторских солдат всё ближе и ближе. Конь несётся вдоль щетины нацелившихся пик, и кажется – нет такой силы в этом мире, что сумела бы проскользнуть меж хищно поблёскивающими остриями.
Фесс – точнее, уже не Фесс, а скорее Кэр Лаэда – резко взмахивает глефой. «Лепесток» лезвия, как сказал бы Север, рубит коричневатое отполированное древко длинной пики, левая рука проносящегося мимо некроманта хватает не успевшее отдёрнуться оружие. Прежде чем растерявшийся пикинёр успевает бросить никчёмную теперь палку, его уже выдёргивает из строя.
