К досаде Костеллина — хотя и не столь уж неожиданно — наличие высокой фуражки и человеческого лица сделало его главной надеждой на спасение для тысяч этих бледных, умоляющих лиц. С того момента, как он сошел с борта корабля, они окружили его, каждый пытался задать важнейший для себя вопрос, на которые комиссар отвечал насколько возможно вежливо, но твердо.
— Нет, сэр, я не знаю, когда будет безопасно вернуться в ваши дома.
— Нет, мадам, я не видел вашей дочери.
— Нет, сэр, эти корабли предназначены только для Имперской Гвардии.
— С этим вопросом, мадам, должны разбираться ваши местные власти.
По пути ему удалось собрать немного информации, частично благодаря разговору с полицейскими, которые встретили его и сопровождали сквозь толпу, а часть просто слушая, что говорят вокруг. Костеллин слышал разговоры об отключении электроэнергии во всем городе, о смертоносных насекомых, атаковавших скайвэи. Иеронимус-сити, казалось, ожидал эвакуации — что было не удивительно — и большинство этих людей просто не знали, куда идти, и поэтому пришли сюда, но, разумеется, в космопорту их никто не ждал.
Небольшой торговый корабль только что взлетел из космопорта, несколько безрассудных, отчаявшихся людей цеплялись за его корпус, словно думали, что смогут его задержать, или что он унесет их в другой, более безопасный мир. Вибрация двигателей вскоре стряхнула их с корпуса, и они с ужасными воплями полетели на землю, умоляя не слышавшего их пилота пощадить их, а корабль покинул сияющее огнями кольцо космопорта и исчез в ночи.
В другом углу площадки более предприимчивый торговец устроил импровизированный аукцион за оставшиеся места на борту своего старого ветхого транспорта.
Костеллин не сомневался, что сейчас губернатор Хенрик уже должен был связаться с Имперским Флотом и запросить для эвакуации все корабли, которые могли быть предоставлены. Иначе лучшее, на что он мог надеяться — спасти себя и своих приближенных. Почти все из тех несчастных, которые сейчас цеплялись за шинель Костеллина, будут брошены здесь.
Еще один десантный корабль приземлился, и 103-й полк Крига почти закончил высадку. Теперь они выгружали свое снаряжение, трейлер за трейлером выкатывались по аппарелям, буксируемые тягачами «Кентавр». Впереди первого тягача шли два гвардейца Крига, делая то, что не удалось сделать полицейским — расчищая путь сквозь толпу. Несмотря на угрозу лазганов, некоторые гражданские не сразу убрались с пути, но водители «Кентавров» не стали их ждать. Их просто отбросили в сторону, и один человек закричал в агонии, когда гусеницы шеститонной машины проехали по его ногам, превратив их в кровавую массу.
За «Кентаврами» двигались более мощные «Троянцы», буксировавшие тяжелые мортиры и четырехствольные минометы. А за ними везли большие пушки — огромные «Сотрясатели» и более старые, но не менее впечатляющие «Медузы». Костеллин заметил, что при виде их шум в толпе стал заметно тише. Люди смотрели молча, пораженные зрелищем огромных орудий разрушения. Если кто-то еще сомневался или пытался отрицать этот факт, теперь это было невозможно. На их мир пришла война.
Полк Костеллина тоже высаживался — полковник-186 проинструктировал их по пути на планету, и теперь они знали, что от них ожидается — прибыли два последних десантных корабля, уже опускавшихся на посадочные площадки в пламени выхлопов двигателей.
Костеллин воспользовался возникшим относительным затишьем, чтобы навести некоторый порядок. Громким голосом он призвал людей сохранять спокойствие и потребовал очистить посадочные площадки. Молодой лейтенант полиции последовал его примеру, и начал отводить людей в ближайший ангар, уверяя их, что все под контролем, и что уже приняты все необходимые меры на высшем уровне для обеспечения их безопасности.
Костеллину лейтенант признался:
— Я не знаю, что нам делать, сэр. Мы сможем разместить несколько тысяч человек в ангарах и залах ожидания, но все время прибывают новые беженцы. Мы обратились к соседним городам, и они согласились принять некоторое количество беженцев, но у них самих не так много места, да и многие из этих людей в любом случае не хотят ехать туда. Они беспокоятся о своих родственниках и друзьях, и надеются найти их здесь — и еще они боятся, что если уедут в другие города, их там отправят на самые нижние уровни и там бросят на произвол судьбы.
— Несомненно, так и случится, — заметил Костеллин.
— Некоторые из них, — сказал лейтенант заметно тише, — считают, что нигде на этой планете не будет безопасно.
Он посмотрел на Костеллина, и комиссар увидел в его глазах отчаянную надежду на утешение, которого он не мог дать.
Аукцион в углу посадочной площадки кончился скверно. Толпа неудачливых покупателей раздавила торговца о корпус его транспорта, и полицейские начали разгонять ее шоковыми дубинками. Костеллин предположил, что никто из этих людей в обозримом будущем уже никуда не полетит.
Он заметил в толпе высокую комиссарскую фуражку и, извинившись перед лейтенантом, начал проталкиваться к ней. Комиссар Мангейм объяснял кучке напуганных гражданских, что воздух не отравлен, и прибывшие солдаты носят противогазы только в качестве меры предосторожности. Как только он сказал это, мимо промаршировал взвод гренадеров в громоздкой панцирной броне и масках, похожих на черепа, и вновь начались вопросы.
Костеллин, взяв коллегу за руку, повел его в более тихий угол.
— Вы уже высадились, — сказал Мангейм, констатируя факт.
— Особого выбора не было, — ответил Костеллин. — Еще недавно я лежал в постели, мечтая о шести днях отпуска, и ожидая, что вы с полковником выясните об этих гражданских беспорядках и таинственных артефактах. А потом… — он махнул рукой, указывая на зрелище вокруг. — Что происходит, Мангейм?
— Хотел бы я знать, — сказал Мангейм. Он выглядел усталым. — Действительно, хотел бы. Мы с полковником-42 были уже в апартаментах губернатора Хенрика в Верхнем Шпиле, когда свет погас. Его люди проводили нас к нашему челноку, чтобы мы связались с войсковым транспортом, и тогда… Мы были во флаере, Костеллин, когда начали поступать сообщения. Жуки. Летающие металлические жуки, причинявшие невероятные разрушения. Один бедняга из СПО докладывал обстановку, когда они набросились на него. Через десять секунд он был мертв.
— Жуки, — ошеломленно повторил Костеллин.
— Вероятно, тогда Хенрик и отдал приказ на эвакуацию. Когда это случилось, таким было и пожелание генералов, но к тому времени, когда мы говорили с ними… к тому времени сюда добрались первые беженцы с нижних уровней. Лифты в городе не работали, понимаете? Выбраться можно было только пешком, через старые ворота на поверхности, через подулье и мутантов…
