Он даже не понимал толком, зачем собрал геносемя Кровоточащих Глаз. От некоторых традиций трудно отказаться даже перед лицом смерти.
Когда Люкориф услышал шум двигателей катера, он инстинктивно напрягся и активировал когти, оборачиваясь к источнику звука. Без видеосистемы шлема он плохо различал предметы вдали. Чтобы отследить объект, ему нужно было движение, иначе на расстоянии в сто шагов он становился практически слеп.
Люкориф потянулся за шлемом, когда катер навис над ним, выдыхая выхлопы двигателей и поднимая пыль над развалинами. Раптор бесстрастно смотрел на то, как открывается люк, и ничуть не удивился при виде упавшей с неба фигуры.
Повелитель Ночи приземлился с мягким стуком и передал по воксу на катер:
— Я внизу. Садитесь там, на крепостной стене. Держитесь подальше от любых наземных соединений эльдаров. Если вас атакуют с воздуха, бегите. Это все, что мне от вас надо. Надеюсь, вы поняли.
Пилот, не отвечая, развернул катер. Из дюз вырывалось пламя.
— Люкориф из Кровоточащих Глаз, — произнес Вариил.
— Вариил Живодер.
— Я никогда не видел тебя без шлема.
Люкориф надел шлем, скрыв лицо под демонической маской.
— Ты выглядишь как труп утопленника, — заметил Вариил.
— Я в курсе, как я выгляжу. Зачем ты здесь?
Вариил скользнул взглядом по руинам.
— Из-за дурацкой надежды. Где Талос?
Люкориф махнул когтистой перчаткой, опустив лезвия вниз.
— Под землей.
— Я не могу связаться с ним по воксу.
— Связь оборвалась. Они сражаются глубоко внизу.
— Где ближайший вход в катакомбы?
Люкориф снова махнул клешней. Апотекарий зашагал в указанном направлении. Его тугой бионический протез с глухим стуком ударял в пыль. В аугметическом колене посвистывали поршни.
Люкориф двинулся следом. Опустившись на четвереньки, он крался вперед со звериной грацией, которая всегда впечатляла Вариила своим неожиданным изяществом.
— Как ты пробрался сквозь блокаду? — спросил раптор.
— Блокады нет. На орбите ждут две дюжины кораблей и почти нет признаков посадочных судов. Нас даже не просканировали. Пришлось потратить несколько часов, но двадцать кораблей не могут следить за всей планетой. С тем же успехом можно попросить слепца сосчитать все камни, из которых сложена гора.
Когда они прошли мимо полуобглоданного трупа Вораши, Люкориф ничего не сказал. Вариил был менее молчалив.
— В мифические времена каннибализм считался полезным для души и тела. — Он на секунду оглянулся на раптора. — Если мы это переживем, мне хотелось бы взять пробу твоей крови.
— И не надейся.
Вариил, ожидавший такого ответа, кивнул.
— А знаешь ли ты, Люкориф, что такое количество трупных пятен и признаков бактериального распада, как у тебя на лице и горле, не появляется на живых существах? Твой организм саморазрушается. Твои клетки пожирают сами себя. Полагаю, поедание плоти братьев обращает этот процесс вспять?
Люкориф промолчал. Вариил, невзирая на это, продолжил:
— Как же ты существуешь? Ты мертв, но в то же время жив? Или варп сыграл с тобой более занимательную шутку?
— Я уже не знаю, кто я и что я. Не знаю долгие века. А теперь ответить мне — зачем ты здесь?
Над заброшенной крепостью буря наконец-то разыгралась в полную силу. Серое небо прочертили зигзаги молний, а по доспехам застучал проливной дождь. Казалось, что кожаный лоскут на наплечнике Вариила — лицо давным-давно убитого им и ободранного брата — истекал слезами.
— Талос.
Он не ответил. Сжав зубы, он продолжал давить на спуск штурмовой пушки, освещая темный туннель впереди вспышками трассирующих снарядов. Рунические показатели счетчика боеприпасов на его ретинальном дисплее неуклонно падали с каждой секундой. Вращающиеся дула автопушки раскалились докрасна.
— Талос, — снова протрещало в воксе, — не уходи слишком далеко.
Пушка замедлилась, вой ее зазвучал тише. Талос сдержал резкий ответ — все равно бы это ничего не изменило. Кирион был прав, но разочарование от этого никуда не делось. Правила охоты вновь изменились. Когда эльдары перестали нападать на них, они отправились за эльдарами.
Талос, пробежав еще несколько шагов, остановился, давая передышку стабилизаторам и сервоприводам ножного доспеха. Пушка шипела на ледяном воздухе. У ног Повелителя Ночи лежали мертвые чужаки.
Кирион и Меркуций догнали брата, огласив коридор гудением сервомоторов и грохотом шагов. Оскверненные имперские орлы виднелись на стволах их тяжелых болтеров. Оружие и того и другого дымилось.
— У меня почти кончились боеприпасы, — передал Меркуций. — Пришло время вновь облачиться в наши доспехи и разделиться. Эта резня была хороша, но они избегают нас, когда мы вместе.
Талос кивнул.
— Этого снаряжения мне будет не хватать.
— Мне тоже, — ответил Меркуций. — И я потерял счет трупам ублюдков. Я сбился на семидесяти, на последнем перекрестке. А вместе с этими…
Меркуций провел стволом болтера от одного изуродованного окровавленного тела к другому.
— …девяносто четыре.
— Это просто отбросы, — сказал Кирион, повернув клыкастый шлем к Меркуцию. — Но вопящие девы? Я пока что не убил ни одной.
— Я тоже, — сказал Талос. — Не считая первой. Те, что послабее, дохнут как мухи. Но баньши совсем из другой породы.
Узас подошел последним. Его броня с ног до головы была залита кровью, а вместо клыков из переносицы шлема торчал толстый изогнутый рог.
— Они — жрицы-воительницы, дочери их богини войны.
Первый Коготь, на мгновение онемев, уставился на него.
— Что? — проворчал Узас. — В прошлом я пытал эльдарских пленников, как и все вы.
— Кем бы они ни были, мы должны вернуться к Третьему Когтю.
— Талос.
Пророк замер в неуверенности. На ретинальном дисплее не появилось никаких рун.
— Вариил?
— Брат, я в развалинах наверху с Люкорифом. Нам надо поговорить.
— Нет. Пожалуйста, пусть это окажется дурной шуткой. Я приказал тебе убираться, глупец, и на то были все основания.
Талос выслушал быстрое и сбивчивое объяснение брата. Прежде чем ответить, он молчал несколько долгих секунд.
— Возвращаемся к Третьему Когтю, — приказал он остальным. — Вариил, не спускайся в катакомбы. Туннели кишат эльдарами.
— Ты поднимешься на поверхность?
Талос и сам не знал ответа.
— Просто оставайся в укрытии.
Завывающие воительницы вернулись, как только Первый Коготь соединился с Третьим и Фаровеном. У того осталось четверо бойцов. Трупы погибших братьев они бросили в коридорах позади. Выжившие двигались тесной группой.
