Но все это даже не достигало раздутого корпуса орочьего титана. Взрывы грохотали повсюду вокруг гарганта, снаряды разрывались, лазерные лучи и плазменные выстрелы вспыхивали, не долетая до его брони, остановленные щитом из зеленоватых разрядов. Экраны «Марса Победоносного» снова залило белым светом, когда главное орудие «Люкс Император» выстрелило еще раз, выпустив одним выстрелом тераватты энергии. Экраны очистились, и Кортейн увидел, как выстрел «Люкс Император» растекся, как расплавленное стекло, по энергетическим полям, защищавшим орочий титан. Кортейн почувствовал, как кровь потекла из носа. Язык гарганта выдвинулся вперед, изрыгнув витую вспышку зеленой молнии. Поток энергии хлынул по дну мертвого моря, взрывая его, поднимая фонтаны земли, сметая с пути «Леман Руссы» и «Химеры», словно их здесь и не было, разрывая людей на куски, уносимые бесконечными ветрами Калидара. Сенсоры на борту «Гибельного Клинка» зашкалили. Взвыли сигналы тревоги, волна энергии прошла слева от танка, взрезая землю в опасной близости.
Взрыв встряхнул «Гибельный Клинок», освещение в танке погасло. Кортейн пошатнулся. Эппералианта сбросило с сиденья. Древние механизмы танка заскрежетали, корпус застонал от страшного давления. Контейнеры открылись и вещи посыпались на палубу, аккумулятор лазгана ударил связиста по голове.
Кортейн выпрямился. Половина экранов авгуров отключилась. Снова звучала пожарная тревога. Мигало аварийное освещение.
— Ведьмовский титан! Это чертов ведьмовский титан! — закричал Кортейн. За тридцать лет службы он лишь раз до этого видел машину подобного типа, нечестивую смесь технологии и магии, использовавшую дьявольские силы имматериума со смертоносным результатом.
Титан, переваливаясь, шел вперед, топча все на своем пути, более привычное вооружение — пушки, ракеты, энергетические орудия — покрывали его руки и плечи, сея страшное разрушение среди имперских сил. Танки взрывались, людей разрывало в клочья.
— Что? — закричал Марселло, его лицо побелело от ужаса. Он был еще совсем мальчишкой, заменившим их старого товарища, убитого эльдарами в Идранийской кампании.
— На борту этой штуки псайкер. Какая-то разновидность машины, усиливающей его варп-энергию, — объяснил Эппералиант. — Сэр, мы ничего не можем сделать с этим. У нас здесь нет поддержки Схоластика Псайкана.
В воксе раздался голос Ханника:
— Второму и третьему танкам перенаправить огонь на тяжелые шагоходы. Защитить «Люкс Император», пока он перезаряжается.
— Да, сэр, — ответил Кортейн. — Мартекен! Ты слышал? Мы не сможем пробить этот энергетический щит. Добьем группу поддержки титана. Сосредоточить огонь на левом тяжелом шагоходе!
— На красном? — спросил Мартекен.
— Да! — крикнул в ответ Кортейн. — Аутленнер, подводи нас ближе. Пусть Ганлик достанет его — и покончим с ним побыстрее.
Четыре тяжелые орудия — по два на каждом «Гибельном Клинке» — заговорили одно за другим, лучи лазерных выстрелов прочертили воздух. Тяжелый шагоход исчез за стеной пламени. И когда появился снова, то лишь медленно ковылял, весь охваченный небольшими пожарами, правая рука бесполезно повисла.
— Прикончить его! — закричал Кортейн.
«Артемен Ультрус» и «Марс Победоносный» повиновались. Снаряды били по вражеской машине. Произошло несколько внутренних взрывов, из швов в ее броне вырвался огонь. Сверхтяжелый шагоход резко остановился, извергая дым.
— «Люкс Император» — главное орудие заряжено, — раздался голос командовавшего танком почетного лейтенанта. Снова пушка «Вулкан» изрыгнула огонь. И снова ее выстрел был отражен щитами психоэнергии, окружавшими вражеский титан.
Гаргант ответил огнем. Зубы Кортейна заныли, когда новая волна энергии рванулась по пустыне, перепахивая песок и обжигая его до состояния стекла. Раздался грохот мощного взрыва, по броне «Марса Победоносного» застучали обломки.
Эппералиант перегнулся через аппаратуру связи.
— «Люкс Император»! «Люкс Император» подбит! — произнес он, кровь лилась по его лицу из раны на голове. На экранах командирского поста и поста связиста было видно, как горит огромный остов «Теневого Меча».
— Басдак! Нет! — закричал Радден.
— Император милостивый, мы не справимся с ним, — прошептал Кортейн, тихо, чтобы не пугать экипаж.
— Свяжитесь с почетным капитаном Ханником, немедленно! — приказал он.
— Сэр! — Эппералиант стер кровь с глаз, пытаясь остановить кровотечение с помощью фуражки и протирая от крови свою аппаратуру связи.
— Ханник, — послышался голос командира роты.
— Сэр! — закричал Кортейн. Его голос уже охрип от того, что приходилось перекрикивать шум танка, грохот боя и рев ветра Калидара. — Тут у орков проклятый ведьмовский титан. У нас нет поддержки Схоластика Псайкана, и флот никак не сможет поддержать нас с воздуха в этой буре. Если мы не отступим, это будет бойня. Снова, как в Илладионской кампании. Сейчас, когда «Люкс Император» погиб, мы не сможем уничтожить ведьмовский титан.
Голос Ханника сквозь треск помех звучал то громче, то тише.
— И снова ты указываешь мне что делать, Кортейн, но я согласен с тобой. Оперативная группа «Бета», отступать поэскадронно. 7-й Парагонской роте сверхтяжелых танков прикрывать отступление. Оперативная группа «Альфа», рекомендую вам поступить так же. Когда этот ведьмовский титан покончит с нами, то возьмется за вас. Спасибо Императору за эту бурю. Если она прятала орков, то теперь, ради Святого Трона, она спрячет нас. Отступать! Отступать! Приказ Эпсилон-42. Отходить к пункту сбора № 5. И, Кортейн?
— Сэр?
— Никаких глупостей. Мы не можем рисковать нашим самым ценным оружием. Конец связи.
Кортейн потянулся к кнопке на воксе, чтобы возразить, что он может остаться и прикрыть остальных гвардейцев, пока они отступают, но потом передумал. Ханник не изменит своего решения, машины, вверенные его командованию, всегда были главной заботой для него — а не люди, которых всегда было куда больше.
— Сколько наших назначено прикрывать отступление? — спросил Кортейн.
— Четырем взводам 13-го Савларского полка и пяти взводам 63-го Парагонского приказано выдвигаться вперед. Они несут тяжелые потери, сэр. Большая часть 42-го бронетанкового уничтожена, на всем фронте осталось только 17 исправных танков. Атраксианцы держатся хорошо, но гранд-капитан Ольгау подтвердил, что приказал отступать и на своем участке, — доложил Эппералиант.
Кортейн сжал челюсти, скрипнув зубами. Сняв наушники, он повернулся к своему экипажу.
— Мы будем отступать, но лицом к врагу. Двигаться задним ходом, я не хочу, чтобы мой танк показал корму врагу, когда он может отступить с честью, ведя бой! И насколько возможно, я хочу оказать поддержку огнем пехоте, которая будет прикрывать наше отступление.
