Научно-фантастический роман Иллюстрации художника Н.ГРИШИНА Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» 1960
«Земля — колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели».
К.Э.Циолковский
Часть первая
НА КРЫЛЬЯХ ТЯГОТЕНИЯ
Глава первая. РОЗЫ И ТЕРНИИ
Развив силу тяги, в тысячу раз ослабившую земное притяжение, гравиплан медленно падает с восемнадцатого спутника в верхние слои атмосферы.
Что меня ждет? Сегодня я был срочно вызван на Землю Советом по освоению Космоса, а на мое место штурмана в межзвездной экспедиции к Альфе Эридана назначен другой астролетчик. Жаль, что пришлось расстаться с товарищами… Со многими из эридановцев я не раз делил тяготы межзвездных экспедиций.
Когда до Земли остается сто километров, мягко загорается экран миниатюрного астротелевизора.
Сейчас на нем должно возникнуть лицо дежурного диспетчера Космоцентра, который укажет сектор для приземления.
Я бросаю взгляд на экран. Чуть улыбаясь, на меня смотрят большие зеленоватые глаза. Красивая девушка в форме диспетчера.
— Пятый сектор, семьдесят девятая эстакада, — говорит Она. — Включайте вторую ступень антигравитации.
Мне очень захотелось узнать, как ее зовут.
Вдруг гравиплан резко тряхнуло. В иллюминаторе полыхнула ослепительная голубовато-белая вспышка. Прибор показал предельное для двигателя-конденсатора напряжение — пятьдесят миллионов вольт. Короткое замыкание! С корпуса гравиплана срывается огромная голубоватая молния. Что-то затрещало, взвизгнуло. Сильно запахло гарью. Начинаю понимать, что сгорел аппарат, создающий антитяготение. Но почему? А, все понятно! Безупречно точный и — чуткий прибор говорит мне языком цифр, что в двигатель попал метеор весом в 50 граммов.
Я всегда благоговел перед теорией вероятности.
Как утверждают ученые, метеор такого веса можно встретить у поверхности Земли лишь раз в тысячу лет. Ну вот я и встретил его… Повезло!
Гравиплан наклоняется вперед. Сила притяжения Земли, сдерживаемая до сих пор гигантской концентрацией электромагнитной энергии, цепко схватывает гравиплан и неудержимо влечет вниз. В плоскостях антенн обреченно завыл ветер.
«Конец? — спросил я себя. — Да, это конец моих звездных дорог…» Приятное ощущение, характерное для состояния невесомости, разливается по телу.
Лицо девушки, на которое я продолжаю упорно смотреть, вдруг затуманилось и поплыло…
— Пилот Андреев! Алло! — резко отдастся в ушах ее звенящий голос. — Что с вами? Держитесь! Я сейчас… одну минуту!
Стрелка радиоальтиметра быстро падает вниз.
До поверхности Земли остается 90… 80… 60 километров.
Отчаянным усилием поднимаю отяжелевшую голову и смотрю на экран телевизора. Повинуясь быстрым пальцам диспетчера, в операторской Космоцентра замигала сигнальная лампочка на пульте аварийной электронной машины. Та мгновенно выработала команду для радиотелеуправляемой спасательной ракеты. Через секунду ракета взмыла в небо. Электронный пилот осторожно подвел ее к падающему гравиплану. Еще миг… Наши скорости уравнялись, и гигантский электромагнит спасательной ракеты притянул мой аппарат. Но до Земли остается всего двадцать километров!
Захлебываясь от перегрузки, гулко рокочут кислородно-водородные тормозные двигатели ракеты.
Я не мог тогда видеть, что прибор на пульте диспетчера показывал 12 «жи». Это означало, что перегрузка, вызванная резким торможением, в двенадцать раз превышала собственный вес гравиплана и всех предметов, находящихся в нем. Я согнулся под тяжестью тысячи килограммов, навалившихся на мои плечи. Но уменьшать темп торможения нельзя, иначе ракета вместе с гравипланом врежется в космодром. «Лишь бы выдержать! — кажется, молил я тогда. — Выдержать несколько минут».
Опрокидываюсь на спину, чтобы снять невыносимый пресс торможения.
Наконец спасательная ракета уравновешивает реактивной тягой земное притяжение и в десяти метрах от Земли неподвижно повисает в воздухе. Но она сожгла все топливо, запас которого не был рассчитан на столь необычный случай: ведь ракета «подхватила» гравиплан почти у самой Земли. Гулко выстрелив огненными фонтанами, ее двигатели умолкли. Вместе с гравипланом спасательная ракета тяжело обрушивается на поле космодрома, ломая легкие части конструкции.
От сильного удара я теряю сознание…
В Космоцентре я считался опытным астронавтом, хотя и не звездой первой величины. Товарищи по профессии меня ценили и уважали. Но после этой злосчастной истории с гравипланом, когда я едва не погиб, фортуна перестала мне благоволить. Как только я немного оправился — спустя пять недель после приземления с аварийной ракетой, — меня вызвал начальник Космоцентра Андрей Чешенко.
— Не повезло тебе, — хмуро сказал он и смешно пошевелил пышными усами, предметом острословия всех звездоплавателей Восточного полушария. Потом укоризненно посмотрел на меня добрыми голубыми глазами. — А я ведь специально тогда отозвал тебя из эриданской экспедиции. Хотел назначить командиром квантовой ракеты, которая три дня назад улетела к сверхкарлику Койпера. Интереснейшая экспедиция! Опоздал… Отдохни пока на межпланетных трассах или поработай на орбитальных ракетах.
Я порывался возразить, но он уже говорил с кем-то по видеофону.
Понурив голову, я вышел в таком скверном настроении, какого еще никогда у меня не было. Ведь следующей звездной экспедиции придется ждать, может быть, три—четыре года!
Некоторое время я, работал на линии Земля—Марс, дважды побывал на Венере, участвовал в экспедиции по изучению астероидов. Но после межзвездных полетов это было легкое и притом скучное занятие. Я запросился на Землю, не зная, куда себя деть, и был переведен командиром аварийной ракеты на двадцать третий спутник Земли. Там я проболтался еще полгода — и, в сущности, без толку.
Аварий не случалось, и я часами слонялся по отсекам и лабораториям спутника, выискивая партнеров для партии в шахматы.
При всяком удобном случае я отпрашивался на Землю и первым делом спешил в Космоцентр — повидать свою спасительницу, о которой не забывал ни на минуту.
Едва мне разрешили после аварии покинуть лечебный санаторий Космоцентра, как я отправился искать девушку-диспетчера, предварительно разузнав, как ее зовут.
