Дочь Деметры - Мария Самтенко

— …сначала действительно было больно, но потом я привыкла, — в низком приятном голосе Деметры сквозило холодное сожаление: пожалуй, с таким сожалением сильное дерево заслоняет солнце более слабой соседке, заставляя её чахнуть без света. — К зиме я как раз успею свыкнуться с мыслью…

Фонарик выскользнул из ослабевших пальцев Коры и звонко ударился о металлическое дно вентиляционной шахты.

Голос матери резко стих; Кора вжалась в металл и затаила дыхание, стискивая в пальцах отвёртку. Сердце бешено стучало в горле; в голове шумело, глаза странно щипало, словно курсирующий в вентиляционной шахте воздух нёс с собой колючий песок.

— На этом корабле тишины не дождёшься, — недовольно буркнул собеседник Деметры (Кора не знала, кто это, мать не называла его по имени — отметила только, что он говорит о себе в мужском роде, и что для мужчины его голос излишне высоковат). — Но в твоём отсеке, конечно, больше покоя, чем где бы то ни было.

— Да, спасибо, — отстранённо сказала Деметра, — мне кажется, нас подслушивают.

Кора услышала нервные размашистые шаги и зажмурилась, словно это могло помешать Деметре увидеть её, если той придёт в голову проверить, а не прячется ли кто-то за вентиляционной решёткой.

— Даже если и так, — легкомысленно откликнулся её собеседник, — ничего нового они не услышат. Я же не прошу у тебя старую добрую коноплю или опиумный мак, а на дерево для кифары на корабле моратория нет…

— Мне всё равно как-то не по себе, — заявила Деметра, — пойдем-ка отсюда, я видела пару сухих ветвей на оливах из субтропического отсека.

Снова зазвучали нервные и размашистые шаги Деметры в обрамлении мягкой поступи её собеседника. Когда они окончательно стихли, Кора рискнула открыть глаза и осторожно шевельнуться. Из-за длительной неподвижности тело затекло, и девушка тихо потянулась, разгоняя кровь. Потом она подобрала фонарик, включила его, закрепила на поясе отвёртку и, пятясь, поползла назад.

Два дня назад Деметра велела Коре подкрутить шурупы на вентиляционной решётке — ей казалось, что оттуда слишком дует, и растущая рядом березка быстро теряет листья. Дуло действительно сильно, и хотя Кора (которая знала о растениях больше, чем кто бы то ни было) сомневалась, что береза белая, растущая в умеренной полосе, не переносит ветер, но поручение есть поручение. С третьей попытки подкрутив злополучную решётку, Кора приметила, что защитная сетка отошла в сторону. Тут нужно было либо снимать решётку совсем, либо лезть в вентиляцию и прикручивать сетку с внутренней стороны. Учитывая, что в ходе трёхчасовой битвы с шурупами девушка сломала два ногтя и вымоталась как после пересадки тысячи маргариток из отсека с рассадой, она предпочла выгрузить из ИС компьютера план вентиляции в отсеках Деметры, вооружиться фонариком и, спустившись на технический уровень, полезть «на штурм» изнутри.

Прикручивая гадкую сетку на положенное место, Кора и услышала голоса. Деметра с неведомым собеседником прогуливались по отсекам и сплетничали о каких-то общих знакомых. Речь зашла и о ней, о Коре.

Стоило Коре подумать о том, что сказала Деметра, её горло снова перехватило, а глаза начало противно пощипывать. Она судорожно вздохнула, отгоняя от себя неприятные мысли, и опустилась на живот, прижавшись щекой к холодному металлу вентиляционной трубы. Ей захотелось подумать о другом — вот хоть об устройстве их корабля, который уже полтора столетия нёс к далёким звёздам сто тысяч человек, не считая экипажа, и о котором она не знала практически ничего — ну, или о фотосинтезе зелёных растений, о котором она знала всё.

О чём угодно, лишь бы ей не было так плохо и больно.

Собравшись с силами, она снова встала на четвереньки и поползла. Десять-пятнадцать метров пятясь задом, потом узкая вентиляционная шахта — ответвление расширилась, «влившись» в большую круговую шахту, и Кора смогла развернуться. Поток воздуха в основной шахте был гораздо мощнее и, пожалуй, прохладнее — он ерошил короткие, обрезанные чуть выше ушей волосы, и приятно охлаждал пылающее лицо.

То и дело сверяясь с картой вентиляции на тусклом экране наручного компьютера, дочь Деметры выбралась из шахты, закрыла небольшую, в половину человеческого роста дверцу приметного жёлтого цвета, и неловко отряхнула пыль со своего болотно-зелёного комбинезона. Конечно, в основной шахте не было и намёка на пыль, но в маленькой шахте-ответвлении поток воздуха был значительно слабее, так что всё изрядно запылилось.

Естественно, толку от отряхивания не было никакого — комбинезон следовало отправить в чистку, а самой принять душ. Чего-чего, а воды из водорода на корабле производилось в достатке, можно было не экономить. Но ближайшая доступная душевая кабина, как назло, находилась даже не в каюте Коры (там был только умывальник), а в подсобном помещении их сектора, и чтобы попасть в неё, нужно было пройти через десять оранжерейных отсеков, где вероятность столкнуться с Деметрой резко повышалась.

В эти минуты Кора меньше всего на свете желала видеть собственную мать. Конечно, можно быть потратить лишний час, обойти оранжереи и зайти с другой стороны, но, прикинув, что с Деметры станется наведаться к ней в каюту просто так, поболтать, пересказать сплетни сегодняшнего гостя, Кора решила отказаться от этого варианта.

Вместо этого она поднялась на жилой этаж и направилась к ближайшему лифту. Как назло, это оказался один из главных пассажирских лифтов, связывающих четыре сотни жилых этажей на корабле, плюс сколько-то там производственных и технических. Лифт ехал сравнительно медленно, останавливался на каждом этаже и постоянно пополнялся народом.

Кора бездумно ехала вниз, держась за поручень и то разглядывая блестящую панель с загорающимися огоньками, обозначающими этажи, то опуская глаза, когда на неё падал чей-то взгляд. По счастью, с ней никто особенно не разговаривал — только крупная матрона, которая зашла на +129 этаже и вышла на +100, проворчала, что «кто вообще пускает этих ремонтников в пыльных спецовках в нормальные человеческие лифты», да трое подростков, которые вышли на +11 этаже (на нём располагались интерактивные кинотеатры и другие всевозможные развлечения) начали было подшучивать над зеленым ком, но быстро отстали, заметив, что Кора не реагирует.

С +10 до +0 этажа в лифт заходили по 10–15 человек за раз; уже на +9 этаже Коре это надоело, она, не поднимая глаз, отодвинулась в угол, и тут же налетела на какого-то высокого человека в строгом чёрном мундире с серебряными нашивками. Кажется, он стоял в этом углу ещё до того, как