Обойдя по периметру своё пристанище, отстранённо слушая гулкий звук шагов, медленно присела, упираясь спиной о стену. Никогда не думала, что придётся оказаться в таком месте вновь. Но и военный изолятор - это не детский интернат, потому и методы воздействия были куда жёстче. Через систему вентиляции в маленькую комнату поступал холодный воздух, заставляющий стучать зубами, непрестанно мигающий свет резал глаза, и пронзительный ультразвук не давал покоя в течение всех бесконечных часов которые выпали на мою долю, хорошо хоть наручники сняли. Непередаваемый физический дискомфорт не позволял ни отдохнуть, ни обдумать происходящее. Моё заточение изредка прерывалось короткими допросами и ещё менее продолжительными беседами с адвокатом, которые не приносили ни грамма уверенности в том, что это дело будет рассмотрено, по справедливости. По большому счету юрист готовил меня к неутешительному итогу, всем своим видом давая понять, что такой результат его устроит не меньше чем остальных.
Как бы абсурдно не звучало обвинение, его все же выдвинули и судили меня, как предателя. Главным обвинителем был Влад Струдов. Откуда у него ко мне такой негатив узнала на одной из встреч с капитаном Хоуксом. Капитан приходил ко мне с адвокатом и поведал мне то, о чем я в меру своей слепоты к окружающим, даже не подозревала. Влад, оказывается, питал ко мне нежные чувства и довольно долга пытался привлечь моё внимание, но безрезультатно. В итоге его оскорблённое самолюбие сыграло со мной злую шутку.
Я с недоверием смотрела на Хоукса. Влад? Да будь он последний особью мужского пола на всей территории Галактического союза, даже не плюнула бы в его сторону. Да и его поступок окончательно стер в моем представлении его определение как мужчины.
А капитан видимо в силу собственного интереса заступался за меня до последнего. Не могу сказать, что я была ему благодарна, ведь не за меня беспокоился, не хотел терять полезного подчинённого. Да и что он мог обо мне сказать, кроме того, что я отличный программист-техник? Никто из них не знал обо мне ровным счётом ничего, и это тоже оказалось воспринято не в мою пользу. То, что я была нелюдима, представили, как скрытность, не желание участвовать в их развлечениях как высокомерие, обширные технические знания и те подверглись провокации, мол, подозрительно откуда.
Я по большей части была в шоке и поэтому мало обращала внимание на происходящее и тем более не верила, что в результате такой глупости могу лишиться воинского звания и любимого занятия. Главной моей стратегией было, как можно меньше говорить, не хотела оправдываться, мне было не за что. Обида на окружающих съедала меня по частям. К моей апатии прибавилась ещё и тоска, я скучала по мужчине, которого даже не знала, но было в нем что-то такое родное и близкое, что мешало мне выбросить его из головы. Пока я капалась в себе, события вокруг меня набирали обороты. Процесс стал показательным и от того быстрым и публичным.
Я снова сидела на неудобном стуле среди зала перед военным советом, устало опустив голову и, практически, не слушая очередное обличительное обвинение одного из членов нашей разведывательной - штурмовой группы. Какая я оказывается подозрительная личность, не знай я как все было на самом деле, сама бы впечатлилась масштабами неординарности собственной натуры.
Лишь немногие виновато опускали глаза, давая свидетельские показания. Среди них был Кир Наулов, который с явной неохотой отвечал на очень хитро сформулированные вопросы.
-Нам известно, что вскоре после поимки неизвестных из закрытой зоны у Вас возникли проблемы с системой навигации.
-Да, - нейтральным тоном ответил Кир.
-Из-за чего возникли неполадки? - продолжал военный прокурор.
-Причин выяснить не удалось.
-Кто занимался устранением неисправности?
-Я, позже мне предложила помощь лейтгард Доз.
-Это была её вахта?
-Нет.
-Тогда что она делала в рубке в свободное от дежурства время?
-Ей не спалось, вот и зашла узнать, как дела.
-Часто такое случается.
-Нет, - выдавил Кир.
И я, и он уже понимали, к чему клонит обвинитель.
-Это все, что я хотел спросить, вы свободны.
-Но...
-Вы свободны, - не стал его слушать прокурор.
Кир замялся на месте, пытаясь возразить, но такой возможности ему не дали, охрана сопроводила его на выход. Прокурор, проводив его взглядом, продолжил:
- Так же мне хотелось бы вызвать капитана Струдова для разъяснения некоторых моментов.
Получив согласие военного совета, он перешёл к основной части спектакля.
-Капитан Струдов, я ознакомился с Вашим отчётом, и у меня возникло несколько вопросов.
Влад кивнул.
-Да, сэр, я готов ответить.
-Насколько широко распространяются полномочия штатно программиста - техника на судне капитана Хоукса.
-Достаточно широки, чтобы иметь доступ практически к любым системам корабля.
-Имеет ли она официальный доступ к отсеку, подконтрольному разведывательному отряду.
-Нет.
-Значит ли это, что произведённое ею подключение к видеоустановкам в этом отсеке было несанкционированное.
Влад бросил в мою сторону быстрый взгляд, ответил:
-Совершенно верно.
Больше всего меня в этот момент раздражало то, что они посмели взломать мой личный компьютер. Они своими грязными руками лапали моё детище, над которым я работала столько лет. Впервые за прошедшее время во мне колыхнулись эмоции, которые вылились в гневный взгляд, которым я наградила Струдова.
-Какую оценку можете дать лейтгарду Доз?
-Скрытная, замкнутая, нелюдимая. В редких случаях проявляет вспыльчивость и раздражительность.
-Привести пример можете?
-Конечно. Во время первого допроса, она проявила агрессию к вышестоящему по званию и, проигнорировав прямой приказ, приблизилась к пленным.
-Как вообще программист-техник оказался на допросе?
-Насколько мне известно, капитан Хоукс проявил излишнюю лояльность к лейтгарду Доз и позволил ей удовлетворить любопытство.
-Неприемлемое поведение на военном судне, - заметил прокурор, скосив глаза на судейский совет. - И часто капитан позволяет себе подобные реверансы?
Я криво улыбнулась, вот ты Струдов и попал. Он теперь стоит перед выбором, чьё расположение ему нужнее. Капитан Хоукс не простит ему этого откровения и Владу путь на его корабль заказан, да и местное начальство навряд ли будет расположено к тесному общению с офицером, который нарушил негласный кодекс корабельной этики. Но и пойти на попятную уже невозможно слишком сильно увяз сам, пытаясь утопить меня.
-На самом деле я впервые заметил за ним подобное поведение, - нашёлся Струдов.
