Все оборудование собрано, ты сам готов работать?
Я уверенно кивнул. Прошли всего сутки, медики рекомендовали переждать пару, но голова уже практически не болела, так что продолжать тянуть время я смысла не видел.
— Тогда пошли, проведем установочные эксперименты.
Боровский вскочил, потирая руки. Мне так и хотелось за него добавить: пр-рредмет исследований.
В основной лаборатории Ольга и Ву вместе ковырялись во внутренностях какого-то прибора. Наполовину разобранный агрегат, вывалив из себя платы и витки проводов, был похож на выпотрошенную рыбу.
Ольга явно еще на меня обижалась. Сухо поздоровалась и вернулась к своему занятию, будто нас в помещении и не было.
— Ольга, вы нам нужны, — бесцеремонно окликнул ее Боровский. — Давайте выполним первую серию экспериментов и по их результатам утвердим план на завтра.
— У него же голова, — Ольга неприязненно кивнула в мою сторону. — Врачи сказали пропустить двое суток.
— Я в порядке, — спокойно откликнулся я. — Голова готова сотрудничать.
Ву не вмешивался, но было заметно, что наша детская конфронтация его веселит.
— Как скажешь, — Ольга пожала плечами.
Боровский тут же оказался около центрального компьютера, но напоровшись на систему аутентификации, ничего запустить на нем не сумел.
— Ой, — веско произнесла Ольга, сгоняя его с кресла. — Что будем сегодня делать?
— Простые переходы, больше ничего не надо, — Боровский навис над ней, глядя, что она делает в лабораторном журнале.
— Пойдем, шапочку наденем, — Ву кивнул в сторону лабораторных стендов. Когда мы отошли, тихо уточнил:
— Ты точно в порядке? Не надо рисковать, сутки — небольшой срок.
— Точно в порядке, — решительно закрыл этот вопрос я.
Оказалось, Ву успел сделать для шапочки беспроводные датчики. Мы проверили, как приемник регистрирует сигнал и дали отмашку о готовности работать.
Боровский первый раз лично присутствовал на экспериментах с моим участием. Раньше он упоминал, что мечтал о такой возможности, но я не воспринимал это серьезно. Однако, сейчас было видно, что Ярослав едва справляется с охватившим его восторгом. Он даже не мог усидеть около мониторов, а вскочил и только что не подпрыгивал на месте, пытаясь смотреть сразу и на данные, которые регистрировали приборы и на то, что происходит со мной.
— Видео пишется, — сообщила Ольга, заметив его метания.
Посмеиваясь глубоко внутри себя, я оглядел помещение, наметил маршрут. Проверил глазами, что регистраторы покрывают все запланированные мной точки. Отбросил посторонние мысли, собрался. Глубоко вздохнул и замедлил сердцебиение. Открыл разрыв.
Пока все шло нормально. Я уверенно нырнул в него. После большого перерыва быстро двигаться побоялся, поэтому действовал аккуратно. Но, даже несмотря на это, мир вокруг неожиданно совершил кульбит. Разрыв словно вывернулся наизнанку. На мгновение я ощутил себя, как тонущий человек, запутавшись, где верх, где низ и куда мне вообще надо двигаться. В голове будто что-то взорвалось, от чего пространство рассинхронизировалось еще сильнее. Ощущения распада не было, но и целостность реальности оказалась потеряна.
Откуда-то издалека доносился голос Ву. Я не мог разобрать, что он говорит. Возможно, это мне тоже казалось.
Я заставил себя унять панику. Преодолевая боль в голове, выделил структуру реальности, нашел границу. Прорвался через нее, вышел в нормальное пространство. Вздохнул раз, другой, чтобы перестать фонить. Открыл глаза — оказалось я стою на том же месте, с которого пытался уйти на другой конец комнаты.
Команда удивленно смотрела на меня.
— Что-то не так? — первым отмер Ву. — Ты не пойдешь в разрыв?
На меня неожиданно накатил приступ тошноты. Я еле сдержался. Голова раскалывалась от дикой боли.
— Что-то не так, — эхом откликнулась Ольга, оторвалась от монитора и взглянула на меня. — У него повышенное систолическое давление. И оно продолжает расти. Кроме того, нарастает депрессия мю-ритма, а Алексей не делает никаких движений!
Будто ответом на это, мир вокруг меня снова мигнул и рассыпался вдребезги. Я быстро задавил в себе страх. Хладнокровно, будто со стороны, оценил, что нахожусь в разрыве. Четко определил точку выхода, уже не медля, отправил себя к ней, вышел в нормальное пространство. Уцепился рукой за балку, ведущую к внутреннему балкону второго этажа. Сфокусировался на ней. Разрыв маячил рядом, тянул снова погрузиться в себя. Закрыть его не получалось. Болела голова.
Я заставил себя дышать, глубоко, полностью раскрывая легкие.
— Аномальная активность на ЭЭГ, — будто внутри черепной коробки раздался голос Ольги. — Алексей, прекращаем эксперимент.
С этим я не спорил. Крепко держался за балку. Разрыв не закрывался.
Рядом оказался Ву. Он был в очках, так что разрыв четко видел.
— Закрывай его, — он ухватил меня за плечо. — Давай.
Я дышал.
— Внимание, нарастает депрессия мю-ритма!
Я вздрогнул. Разрыв потянул меня снова. Я удивленно наблюдал, как балка и рука Ву истаивают, отпуская меня. К черту все! Я разозлился. Злость поднималась изнутри меня, набирая обороты, замещая собой страх и неуверенность. Я определил выход, переместился, и со всей накопленной злостью схлопнул разрыв.
— Это всегда так выглядит? — потрясенно поинтересовался Боровский.
Ву молча смотрел на меня.
— Надо было подождать еще сутки, — покаянно произнес я, чувствуя, как из носа течет что-то липкое и теплое.
— Так и до инсульта недалеко, — Ву протянул мне салфетку. — Все, стабилизировался?
— Не знаю, — я удивленно смотрел на кровь.
К нам подошла Ольга.
— Вызвала медиков, скоро будут.
— Да все в порядке, — я махнул кровавой салфеткой. — А с экспериментами подождем еще сутки, пожалуй.
Сдаваться в медблок я наотрез отказался. Дал сделать себе инъекцию обезболивающего и пошел к себе. Ужасно клонило в сон, поэтому я не раздеваясь растянулся на диванчике. И поймал себя на мысли, что начинаю опасаться появления непрошенных разрывов. Все-таки что-что, а голову надо беречь.
Открыв утром глаза, я с сожалением убедился, что голова продолжает болеть. К тому же, сон на диване не принес пользы и другим частям тела, поэтому по пути в ванную я ощущал себя так, будто по мне проехался пресс для горячей штамповки. Взглянув в зеркало, отшатнулся: оттуда на меня смотрело отекшее лицо, с маленькими красными глазками. Скорбно вздохнув, я включил душ и некоторое время стоял под теплыми струями воды. После чего махнул рукой на запланированные дела, наскоро вытеревшись вернулся в комнату, залез под одеяло и почти тут же отрубился.
По крайней мере я точно был уверен, что сплю. И вся эта смена структуры реальности — лишь сон. Странным образом я балансировал между разными формами пространства, более того, кажется, сам менял их, резонируя головной болью. Пока не проснулся.
За окном наметился вечер. Даже до моего этажа долетали желтые отблески фонарей. Разглядывая темнеющее небо, я обнаружил, что, несмотря на странные сны, чувствую себя вполне сносно. Лениво подумал, что надо бы все-таки
