— Последний рывок! Готовьтесь! — проорал Майк в микрофон. Оставалось самое сложное. За всем этим, он не заметил, как переместился к планете Тесоллы. До нее оставались считанные минуты. Резко, да так, что тошнота подступила к горлу, рванув в сторону, Майк пытался уклониться от столкновения с атмосферой, что при таком угле полета, было чревато взрывом корабля. И ему это удалось. Считанные километры оставались до катастрофы, когда корабль изменил курс. В висках у Майка запульсировало. Голова начала раскалываться от боли.
— Не в первой, — прокомментировал для себя Майк и продолжил движение к звезде. Вроде, помех больше не намечалось.
Уже подлетая на нужное расстояние, на радаре началось что-то невероятно. Все шезане изменили курс и направились к Тесолле.
— Вспомнили! Черт побери, они еще помнят! — Майк не мог в это поверить, — всем! Уходите из системы. Уходите! Это приказ! Обсуждению не подлежит! Бушидо, твоих родственников, уводи всех! — до точки выброса оставалось меньше минуты, когда Майк с удовлетворением констатировал исполнение своего приказа. Лишь четверо оставались в точке прыжка. И он знал, кто это.
— Майк! — это была Мэг, — возвращайся. Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, Майк! — уж кого, а Сидни он не ожидал услышать!
— Возвращайтесь, — уж кого-кого, а Сид он не ожидал услышать. Особенно, говорящую с корабля Мэг.
— Давай, братишка, сделай это, и возвращайся, — это была Джули.
— Удачи, Майк, — лишь Бушидо и Коготь сдержались.
Майк промолчал в ответ. И к чему здесь слова?
Компьютер запищал, сигнализируя о приближении к точке выброса. Вот рука, дрожа и сопротивляясь, движется к тумблеру. Щелчок. Вот, наконец, миссия выполнена. Майк краем глаза заметил, как ромб, размером около пяти метров в диаметре, начал стремительное движение к звезде. Еще пять минут и все. Но он уже не узнает об этом. Спустя секунд десять, в эфире вспыхнул яростный звук. Такого Майк даже представить себе не мог. Звук, ярости, отчаяния и страха. Тесолла! Лишь она могла издать подобное.
На таймере сменилась цифра. Четыре минуты. Он в любом случае не успевал.
— Майк, что же ты?! Давай!
— Поздно. Быстро из системы. Это приказ. Бушидо! Это мой последний приказ как официального командира. Теперь пост за тобой.
— Я не подведу. Слышали приказ? Вперед! Прощай, Майк, — голос ветерана дрогнул.
Три минуты. Что делать? Остались последние минуты. Майк не сожалел. Последние события так вымотали его, что он воспринимал происходящее как должное успокоение. Отдых от всего. Взгляд на радар. Что?! Майк не мог поверить. Воронка вновь увеличилась в размерах. Как тогда, когда он был здесь в первый раз. И все шезане летели туда. Не обращая внимания ни на него, ни на бомбу. Ни на что. Майку в это не верилось. Лишь прикинув, что их скорости как раз хватает, чтобы уйти в воронку он воспрял духом. Вот он, выход. Воронка.
— А, будь, что будет. Развлекусь напоследок, — он направил корабль в сторону воронки и одновременно врубил чуть зарядившуюся Будду и ускорители. Это было что-то. Изображения на мониторах расплылись. Скорость была невероятная. Даже не смотря на действие Будды, Майка вдавило в кресло.
Корабли шезан пронеслись мимо, оставшись далеко позади. Лишь Тесолла была перед ним. Действие ускорителей кончилось, и он уровнялся в скорости с главным противником. Ничего не произошло. Они летели рядом, на расстоянии куда меньшем, чем выстрел. Но ни тот, ни другой не открывали огонь. Сейчас их объединяла общая цель — выбраться отсюда любой ценой.
Минута до активации.
Майк начал нервничать. Еще чуть-чуть, и он спасен. Жажда жизни захлестнула его. Он не хотел умирать, когда спасение было уже перед ним.
Тридцать секунд.
Они не успевали.
Двадцать.
— Все, это конец, — возникло в голове у Майка.
Десять.
— А! Будь, что будет! — Майк врубил ускорители. Будда не функционировал.
Уже при подлетев к воронке он глянул на мониторы заднего вида. То, что предстало перед ним, не поддавалось описанию. Звезда не просто взрывалась. Это было зрелище, не передаваемое ничем. Будь на месте Майка художник, он бы сошел с ума. Но Майку была по боку красота происходящего. Его сейчас интересовала лишь собственная шкура.
Ускорители давали о себе знать. Вдавленный в кресло пилота, Майк начал терять сознание. С трудом дотянувшись до тумблера, он вырубил их. Состояние более-менее нормализовалось. Вот она, воронка. Как раз такая, как запомнил ее Майк. Невообразимой глубины синева затягивала. Майк, немного прейдя в себя, врубил движки на полную. До ударной волны оставалось не больше минуты. Корабль рванул в воронку. Терять больше было нечего. Либо так, либо смерть.
Синева начала поглощать его. Знакомое чувство теплилось в сердце. Это же уже было! В первый раз! Когда открыли воронку! Он вспомнил. Вспомнил все, что произошло с ним тогда. Вспомнил, почему у него возникли вспышки телепатии, вспомнил, почему воспоминания о воронке причиняли дикую боль. Он вспомнил все. Но было поздно. Он уже летел в воронке, и не мог повернуть назад.
Его опять ждала неприятная встреча. Встреча с неизвестностью. С известной неизвестностью, на этот раз.
Настроение рейнджеров было на нуле. Погиб их друг и лидер. Лучший командир всех времен и народов.
— Невосполнимая потеря, — начал Джал, тоже присутствующий на собрании. Бушидо понимал, что тот был не просто начальником контрразведки КСРИКК, а еще и другом Майка, — все мы обязаны лишь ему сегодняшней победой.
Впервые за десятки лет на глазах Джала были слезы. Он не мог сдержать эмоций. Да и не хотел.
Остальные же рейнджеры лишь склонили головы в печальном почтении.
— Как бы то ни было, он хотел бы, чтобы мы обсудили последний вопрос, — еще перед вылетом на последнее задание, Майк оставил Когтю приватное сообщение, — мы должны обсудить будущее рейнджеров. В связи с тем, что угроза ликвидирована, надобность в рейнджерах отпала. Боюсь, теперь статус рейнджера будет ликвидирован.
— Он прав, — аналитики КСРИКК уже давно просчитали будущий ход событий, — в ближайшие пять лет надобности в рейнджерах не будет. А вот потом…
— Что потом?
— Боюсь, теперь, когда насильственный сплачивающий фактор исчез, как это бывает, начнется разделение. Будут войны. Жестокие войны между расами. Так было всегда, на протяжении тысячелетий.
— И что, этому невозможно помешать?
— Нет. Расовый шовинизм, потребность в новых территориях и много других факторов влияют на это. А устранить все их нельзя.
Рейнджеров захлестнули двоякие чувства. С одной стороны — война. Миллиарды жизней. Еще больше поломанных судеб. С другой — они опять будут в деле. Но теперь вне закона.
