Когда о случившемся передали на Землю, руководители программы с трудом смирилисьс ситуацией. Станции слежения подтверждали не только сам факт несанкционированного запуска, но и траекторию и скорость полета шаттла. Никто не паниковал, поскольку на борту судна не могло находиться ничего, представлявшего бы собой угрозу. Корабль был не слишком велик, его траектория не пересекала других воздушных коридоров, и в положенное время он вышел на связь с диспетчерами в Деспансаре. Несмотря на несанкционированность своего полета, экипаж предпочел произвести посадку, следуя указаниям наземных служб.
Среди команды контактологов, которую срочно привели в повышенную готовность, нашлись такие, кого внезапный поворот событий ошеломил, нашлись такие, кого он разозлил,— но никто не боялся. Корабль шел на посадку без ухищрений и скрытности, хотя и с нарушением правил. В этом не прослеживалось ничего плохого, кроме, разве что, некоторого неуважения.
Когда шаттл вынырнул из низких тяжелых облаков, группа приема, немного раздраженная, но готовая к работе, уже расположилась в специально оборудованном для подобных целей фойе. Пока руководители спешно проверяли, как на ком сидит униформа, рядовые сотрудники занимались более прозаическими делами. Включили аппаратуру для скрытой съемки внешнего вида, поведения, жестов и действий вновь прибывающих. Как обычно, для проверки работы оборудования требовалось еще полчаса, а еще лучше — полдня. Многие по привычке ворчали о нехватке времени.
В точности следуя командам с Земли и показаниям приборов, шаттл выполнил посадку почти идеально. Облака, как обычно, начали рассеиваться, влажность упала, что немало порадовало затянутых в униформу чиновников. Затормозив, корабль развернулся и медленно подрулил к помещению для приема, миновав главный терминал.
Как только он остановился, несколько дипломатов направились в ту сторону, ожидая выхода пассажиров. Официальные чины были одеты аккуратно, но неброско, дабы не подавлять вновь прибывших обилием цвета. Оружия у них не имелось, не маячило рядом и вооруженной охраны, по крайней мере явной. Было сделано все возможное, чтобы дать настороженным гостям возможность расслабиться, чтобы продемонстрировать исходящее от землян дружелюбие.
Открылась передняя дверь корабля, и трап коснулся поверхности летного поля. Дипломаты стояли в ожидании, исполненные скорее любопытства, чем беспокойства. В конце концов, исследователи сообщили, что инопланетяне представляют собой неагрессивную расу, дышащую кислородом. Форма и размер органов чувств также не являлись ни для кого секретом.
Однако ни один из собравшихся людей не ожидал увидеть того, что предстало их глазам. Шок был таков, что, казалось, его смогли бы зарегистрировать сейсмографы на базе Маунт Агунг. Все — тренировки, подготовка, опыт, регламент и прочие «спасательные круги» — все разом полетело в тартарары. Некоторое время дипломаты стояли молча, таращась на беспрецедентное зрелище.
То же состояние охватило и немногих представителей прессы, случайно оказавшихся в толпе встречающих.
Сирингх Пранчавит, руководитель исследовательской команды, которая первой высадилась на Аргус-5, возглавлял процессию. С ним находилось несколько его ближайших помощников. Большая же часть команды осталась на вновь открытой планете, чтобы продолжать исследования. Офицеры из команды «Чагоса» шли сзади, а в середине процессии следовали долгожданные гости из глубокого космоса. Как и говорилось в докладе, их было двенадцать, шестеро мужчин и шестеро женщин. Любой среди дипломатов и прессы безошибочно определил бы половую принадлежность каждого из представителей инопланетной расы.
Пайтары выглядели потрясающе. Если говорить точнее, сногсшибательно. Из-за прекрасной внешности их можно было принять за просто очень красивых землян. Все, конечно, уже знали, что пайтары — гуманоидная раса, но никто не предполагал, настолько гуманоидны эти братья по разуму. Их мужчины оказались необычайно внушительными: все высокого роста, но не настолько, чтобы вызвать у людей ощущение чуждости; мускулистые, подтянутые, с гладкими безбородыми и безусыми лицами. Именно такие лица любой скульптор смело назвал бы точеными. В глазах присутствующих землян обоего пола инопланетные мужчины являлись самим совершенством.
Что же касается их женщин… Журналисты долго и безнадежно спорили, пытаясь подобрать превосходные степени определения и не впасть при том в патетическое преувеличение.
Никто из пайтаров не выглядел обеспокоенным, хотя некоторое нервное напряжение, понятное в такой ситуации, поначалу проглядывало в их поведении.
В конце концов, шла церемония официального приема, какой бы ни оказалась первая реакция встречающих на непредвиденно большое внешнее сходство двух рас. Когда ошеломленные дипломаты и их помощники пришли в себя, они смогли оказать вновь прибывшим достаточно теплый прием, а те смогли, наконец, расслабиться.
Внешность пришельцев являла собой разительный контраст между равномерно бронзовой кожей и невероятным разнообразием оттенков волос и глаз. Как сообщали медики с «Чагоса», такая особенность была естественной для этой расы. Синие волосы и фиолетовые глаза не считались здесь чем-то необычным. Сочетания белого и желтого, зеленого и красного, сиреневого и розового казались шокирующими для человеческого взгляда, но выглядели абсолютно естественными в совершенно-прекрасной внешности пайтаров. Голоса, которыми те говорили на освоенном в путешествии земшарском, были звучными и приятными на слух. Инопланетяне двигались с кошачьей фацией прирожденных атлетов, терпеливо снося пристальные взгляды провожающих ученых и встречающих дипломатов и прессы. В их поведении сквозила лишь легкая нервозность, неизбежная при первом контакте двух рас.
Когда шок от их появления прошел, гостей проводили в фойе. В то время как персонал станции вышел из ступора и занялся своими прямыми обязанностями по приему инопланетян, Пранчавита и его товарищей просто затащили в зал для пресс-конференций, где царила сущая неразбериха. Поскольку прессу держали на расстоянии от вновь прибывших, желание получить доступ к информации граничило с истерикой. Среди первозданного хаоса глава ученой команды «Чагоса» сохранял полное спокойствие и не скрывал своего удовольствия.
— Что за розыгрыш? — спросила Досеи Анчпура, помощник генерального секретаря по проведению встречи. Свои дипломатические манеры она оставила за дверью. За звуконепроницаемой загородкой зашевелились репортеры, выставляя из-за плеч непоколебимо стоящих охранников направленные микрофоны в надежде уловить хоть что-нибудь из сказанного.
