— Мы мы не ожидали агрессии от вас, — попытался объяснить теперь уже Небесный Глаз. — У мы нас не было причин бояться вас. Вот теперь мы мы потеряли доверие и будем бояться вас.
— Ну что ж, все логично, — заметил Ганс. — Жаль, что Куча Песка потерял память. Я готов выслушать все мнения и все предложения Братьев в связи со случившимся.
Но Братья ничего не говорили. Они только непрерывно извивались и издавали запах свежеиспечённого хлеба и свежескошенной травы.
— Я просто не знаю, что делать, — продолжал Ганс. — Я очень зол на Рекса. Я бы пинком в зад выбросил бы его из корабля, если бы мне это позволили момы. Правда, Мартин?
Мартин покачал головой.
— Ты сомневаешься? — возмутился Ганс. Казалось, он весь гнев перенёс на Мартина, Рекс же вызывал у него сострадание.
— Я не думаю, что момы позволят нам сделать это, — уточнил свой жест Мартин.
— Можно считать, что Рексу дьявольски везёт. Каменщик, я не знаю, как перешагнуть через образовавшуюся брешь. Я думаю, следует прямо сказать, что некоторые наши люди ещё боятся вас, Братьев. Рекс, признаюсь, не очень-то умён. А чего только не может произойти с идиотом? — Ухватив Рекса за края одежды на груди, Ганс притянул его к себе так близко, что они чуть не столкнулись носами. От удивления и страха глаза Рекса наполнились слезами, он отшатнулся от Ганса.
— Я ничего не планировал, — залепетал он. — Так уж получилось.
— Удасться ли восстановить Кучу Песка? — спросил Ганс у Каменщика.
— Повреждения Кучи Песка не означают крушение или заимствование другими. Он будет индивидуумом, и будет полезен своим друзьям.
— Это … хорошо, — медленно произнёс Ганс и сделал два резких вдохов и выдохов, как если бы на него напала икота. Он казался бесконечно уставшим, когда повернулся к Рексу. — Мы сами займёмся тобой. Пусть Братья судят Братьев, а люди — людей. Ты отстранён от выполнения Работы. Я полагаю, позже ты приложишь все свои усилия для совершения чего-нибудь достойного и героического, чтобы снова заслужить наше доверие. Но я не могу терять время и много размышлять об этом.
Рекс закрыл глаза:
— Но Ганс … — начал было он.
— Пожалуйста иди, — прервал его Ганс.
— Но я же только защищался, ну ради Христа!
— Ты лжец, — воскликнул Ганс. — Не буду объяснять почему, но ты потерял моё доверие. И пока я — Пэн, ты работать не будешь. Теперь ты — свободный человек, Рекс. Уходи, мне противно общаться с таким дерьмом, как ты.
Рекс вышел из комнаты, качая головой и нервно сжимая руки. Перед тем, как пересечь порог, он резко хлопнул по стене ладонью.
Ганс низко поклонился Каменщику и Небесному Глазу.
— От имени людей прошу принять наши извинения и сожаления по поводу случившегося. Мы должны работать вместе. У нас нет выбора.
— Мы мы будем работать с вами и постараемся обо всём забыть, — сказал в свою очередь Каменщик.
* * *
— Если бы мы решали вновь, если бы голосовали — вершить или нет Правосудие, я думаю, Братья голосовали бы за проведение предварительного подробного расследования, — заявил Ганс, стоя перед звёздной сферой с изображениями планет. — Я прав?
Рядом с Гансом сидели Мартин, Хаким, Джой и Чэм. Джой и Чэм кивнули. Хаким никак не отреагировал.
— А ты что думаешь, Мартин? За что они проголосуют: за выполнение Закона или за дальнейшее изучение?
Мартин сказал, что он думает, что, скорее всего, за дальнейшее изучение системы Левиафана.
— Мне кажется, чем дольше мы изучаем, тем больше появляется сомнительного, тем меньше ясности, — заметил Ганс. — Не думаю, что от этого нам станет легче.
— Да, действительно, не знаешь, как и трактовать все это, — согласился Чэм. Он увеличил изображение третьей планеты Левиафана, чтобы можно было рассмотреть побольше деталей. Гладкие, ласкающие глаз зелёные поверхности материков и голубые океаны. Температура на поверхности планеты около двадцати градусов Цельсия, огромные рыжевато-коричневые площади явно принадлежали суше. И все это окружала странная бахрома, похожая на огромные пуховые шары, состоящие из отдельных семян, возможно около тысячи километров длиной. Они соприкасались и с океанами и континентами. Семена не ограничивались площадью возле экватором; некоторые поднимались от полюсов.
Четвёртая планета, огромная и тёмная, также с водными акваториями и материками, рассекаемыми светящимися лава-наполненными ущельями.
Пятая планета: газовый гигант, богатый газообразными веществами, температура на поверхности восемьдесят пять градусов по Кельвину, районы с обширными зелёными поверхностями и странными чёрными лентами, похожими на штормовые вихри. Здесь атмосфера была усеяна странными структурами, гигантскими гнёздами в форме воронок.
Шестая: небольшой газовый гигант, с размерами, близкими к Нептуну. Искусственные конструкции, дрейфующие по орбитам напоминали светящиеся перепутанные волосы. Тонкие струи газа поднимались от поверхности гиганта и концентрировались в районе экватора.
— Выглядит, как райское местечко для жаждущих горючего, — заметил Чэм.
— Шедевр искусства из всякого дерьма, — отозвался Ганс. — Замыслено, чтобы запугать нас.
— Или … — начал было Джой.
Ганс поднял брови.
— Я вижу, по крайней мере, два-три варианта, что там может находиться на самом деле.
— Камуфляж, но с реальной жизнью и культурой, — тихо произнёс Хаким.
— Объясните, пожалуйста.
— Я вижу Хаким мыслит в том же направлении, что и я, — отметил Джой.
— Мне кажется, я тоже понимаю, о чём вы, — сказал Чэм.
— Но кто же объяснит все своему старому бедному начальнику, — шутливо заканючил Ганс.
— Вариант номер один: убийцы уже прекратили посылать разрушающие зонды, — начал объяснять Хаким. — Они слились с другими культурами, создали альянс и сейчас скрываются среди других.
Ганс склонил голову вбок и в сомнении прищурил один глаз.
— Вариант номер два: они уже умерли, — предположил Джой. — И теперь эту систему населяют иные обитатели космоса.
— И всё же мне более по душе предположение, что все эти планеты созданы какими-то сумасшедшими, — напомнил о полюбившейся ему гипотезе Ганс. Он поник плечами и закрыл глаза. — Кто-нибудь спрашивал момов, что они думают по этому поводу?
— Я спрошу при очередной встрече с момами и Матерями Змей, — сказал Мартин. — Так же я хочу поинтересоваться об этом и у Каменщика.
— Можно и мне поприсутствовать при этом разговоре? — Ганс открыл один глаз.
— Конечно.
Ганс просверлил Мартина подозрительным взглядом, затем улыбнулся:
— Отлично. В течение следующей десятидневки мы продолжим усиленные тренировки. Пока всё идёт более менее гладко.
