«Может быть, мне задержать их отлет? Если останусь дольше, вероятно, больше никогда не увижу „Стремительный“».
— А как же вы, доктор Дарт? Готовы закончить и присоединиться по приказу Такката-Джима?
Дарт взглянул на свою консоль. Покачал головой.
— Мне нужно еще шесть часов, — проворчал он. — Может, мы оба заинтересованы в том, чтобы задержать взлет баркаса. Есть какие-нибудь идеи?
Тошио задумался.
«Надо решать. Если уходить, то немедленно».
Тошио перевел дыхание.
«А, ладно!»
— Я думаю, мы можем немного задержать их, доктор Дарт. Вы поможете мне? Это рискованно.
Дарт пожал плечами.
— Сейчас я жду, пока робот прорежет кору и погрузит... гм... инструмент. До тех пор я свободен. Что мне сделать?
Тошио снял со своих саней моток кабеля и отрезал кусок.
— Для начала, я думаю, кому-то придется полазить по деревьям.
Чарли скорчил гримасу.
— Стереотипы, — пробормотал он про себя. — Все время стереотипы.
Она медленно покачала головой. Может, сказывается усталость, но она понимает лишь часть объяснений Нисса. Каждый раз, когда она пытается заставить его объяснить что-нибудь неясное попроще, он начинает приводить примеры, которые еще больше запутывают.
Она чувствовал себя кроманьонцем, старающимся понять интриги двора Людовика XIV. Нисс утверждает, что открытия «Стремительного» будут иметь более значительные последствия, чем нынешний кризис из-за брошенного флота. Но подробности она понять не могла.
— Доктор Баскин, — снова попробовала машина. — У каждой эпохи есть свой поворотный пункт. Иногда — это поле битвы. Иногда — технологический скачок. Иногда — это философская мысль или происшествие, настолько неясное, что современники вообще не понимают, что изменилось, а тем временем их мир переворачивается вверх тормашками. Но часто, очень часто, этим переворотам предшествует легенда. Я не могу предложить никакого другого слова на англике... это сюжет, образы которого сохраняются в сознании всех разумных... подлинный сюжет о необыкновенных деяниях, с мощными выразительными архетипами. Он предваряет изменения.
— Ты хочешь сказать, мы становимся одной из таких легенд?
— Вот именно.
Джиллиан никогда не ощущала себя такой маленькой. Она не может взвалить на себя еще и эту огромную тяжесть. С нее достаточно ответственности за жизни ста пятидесяти друзей, членов экипажа.
— Ты говоришь, архетипы...
— Что может быть более символичным, доктор Баскин, чем «Стремительный» и его открытия? Только одно из них — брошенный флот — перевернуло вверх дном все пять галактик. Добавьте, что это было сделано самой молодой расой, патроны которой утверждают, что сами вообще не были клиентами. Тут, на Китрупе, где не должно быть предразумных, они находят готовую к возвышению расу и идут на большой риск, чтобы защитить этих предразумных от застывших, окаменевших законов галактической цивилизации...
— Но только...
— Но только добавьте к этому карранк%. Ни разу во все времена с разумной расой не обращались так жестоко, вопреки системе, которая должна была бы защищать ее.
— Какова же вероятность, чтобы именно этот корабль в поисках убежища прилетел именно на эту планету, где нашли свой последний приют карранк%? Разве вы не понимаете, доктор Баскин? От прародителей до новейшей расы — все складывается в мощную проповедь о системе возвышения.
— Каким бы ни был исход ваших приключений, удастся вам уйти с Китрупа или нет, звезды все равно будут воспевать вас. И эта песнь, я считаю, изменит гораздо больше, чем вы можете себе вообразить. — Нисс закончил приглушенно, почти благоговейным тоном. Наступила тишина.
Джиллиан стояла на наклонном потолке темной кривой комнаты, мигая в свете экрана. Тишина продолжалась. Наконец Джиллиан покачала головой.
— Еще один проклятый розыгрыш тимбрими, — вздохнула она. — Ужасная история. Ты смеешься надо мной.
Довольно долго светлячки плясали в тишине.
— Вы будете себя чувствовать лучше, доктор Баскин, если я соглашусь? И изменят ли мои слова ваши действия?
Она пожала плечами.
— Вероятно, нет. По крайней мере, ты немного отвлек меня от забот. После всей этой философской болтовни у меня слегка кружится голова. Наверное, пора поспать.
— Всегда готов служить.
Джиллиан фыркнула.
— Ну, конечно. — Она добралась по упаковочной корзине к дверной плите, но, прежде чем открыть дверь, оглянулась.
— Скажи мне вот что, Нисс. Ты сообщил Крайдайки этот вздор, которым сейчас потчевал меня?
— Не на англике. Но основное мы обсудили.
— И он тебе поверил?
— Кажется, поверил. Откровенно говоря, я немного удивлен. Такое впечатление, словно он все это уже знал — из другого источника.
Тогда это отчасти объясняет загадку исчезновения капитана. И сейчас ничего не вернуть.
— Допустим, Крайдайки тебе поверил. Чего же он собирается добиться?
Светлячки на экране плясали несколько секунд.
— Мне кажется, доктор Баскин, прежде всего он ищет союзников. Я считаю, что он добавляет несколько собственных строф к легенде, совсем на другом уровне.
Они стонали. Им всегда больно. Жизнь на протяжении тысячелетий причиняет им боль.
: Слушайте:
Он воззвал на языке древних богов, уговаривая карранк% ответить ему.
: Слушайте: Вы Глубоко Скрытые — Вы Печальные и Оскорбленные: Я Зову Снаружи: Я Хочу, Чтобы Вы Меня Услышали:
Печальное пение на мгновение смолкло. Крайдайки ощутил волну раздражения. Она пришла и в звуке, и в пси-диапазоне — легкое движение, чтобы прогнать назойливую муху.
Печальная песнь возобновилась.
Крайдайки ухватился за нее, толкая, прикасаясь. Он пользовался остатками связи «Стремительного», дышал из воздушного пузыря, старался привлечь внимание древних мизантропов, с помощью далекого робота усиливая свой призыв.
: Я Призываю Снаружи: Я Прошу Помощи: Ваши Древние Мучители — Наши Враги:
Это слегка искажало истину, но ладно... Он заторопился, чувствуя, что их внимание ускользает.
: Мы Ваши Братья: Поможете Ли Вы Нам?:
Ворчливое гудение неожиданно взорвалось. Пси-составляющая казалась гневной и чуждой. Составляющая звука завывала, скрипя, как помехи. Без помощи «сна китов» Крайдайки никогда не смог бы понять.
+ НЕ ТРЕВОЖЬ НАС —
— НЕ ОСТАВАЙСЯ! +
+ У НАС НЕТ БРАТЬЕВ —
