From: earth!lancer
To: mars!scret.edu!gtrcarp
Date: Mar 12, 2227 16:30 +0800
Subject: Ура!
Любимая!
Я поднимаю алые паруса на своём корвете и лечу к тебе.
Р.В.П. Офир-Восточный 8117,0 Мс, то есть по вашему
календарю 33 Октября.
Кстати, у тебя есть возможность пару месяцев
поработать рядом со мной. В ваш колледж уже должна
была прийти заявка на шестерых дипломников на практику
в Клавиус, Луна. Если у вас там конкурс, могу
попробовать устроить тебе именное приглашение.
Целую, Ким
Она немедленно отправилась выяснять насчёт заявки и через десять минут уже писала ответ.
From: Gertrude Carpenter <mars!scret.edu!gtrcarp>
To: earth!lancer
Date: Oct 23, 94 14:74
Subject: Re: Ура!
Жду с нетерпением!
Я уже заглянула в деканат и записалась в Клавиус.
Желающих что-то не видно. Ладно, поговорю ещё кое с
кем.
> Я поднимаю алые паруса на своём корвете и лечу к
> тебе.
А корвет и алые паруса — это романтическая аллегория?
Твоя Труди
Ответа на это письмо Труди пришлось ждать куда дольше, чем требуется радиосигналу, чтобы дойти до Земли и обратно, даже через Лагранж-Вечер. Но наконец он пришёл.
From: marinesko-sol2!lancer
To: mars!scret.edu!gtrcarp
Date: 8116,2.840
Subject: Re: Ура!
Любимая, прости за задержку с ответом.
Пока не сдал вахту Диане, не было никакой возможности
отвечать на личную почту.
>> Я поднимаю алые паруса на своём корвете и лечу к
>> тебе.
> А корвет и алые паруса — это романтическая аллегория?
Увы, корвет — это полторы тысячи тонн клапанов,
трубопроводов, кабелей, процессоров и всякого прочего
добра, вместе составляющего космический корабль. И нас
на нём всего четверо.
А насчёт алых парусов на обратном пути увидишь.
Твой Ким
Когда корвет «Александр Маринеско» замер на расстоянии длины переходного тоннеля от здания космопорта Офир-Восточный, Ким опустил руки на подлокотники пилотского кресла и несколько секунд сидел неподвижно.
Сажать тяжёлые корабли на планету почти без атмосферы, но с ускорением свободного падения в 4 м/с² — чуть ли не самое сложное занятие, какое есть в освоенной Галактике. Говорят, правда, ещё про тиссинскую глиссаду, но там хотя бы внизу безграничный океан, и промахнуться мимо полосы невозможно. Впрочем, тот, кто учился пилотировать в Порт-Шамбале, мимо полосы не промахивается.
Ким вытер пот со лба и выбрался из кресла. У капитана корабля, совершившего посадку, есть уйма дел. А если в экипаже четыре человека, то и передоверить их некому.
Впрочем, через два часа основная суета была позади. Ким принял душ, переоделся в чистую форму и стоял на платформе, ожидая рейлера на Соацеру.
Конечно, его немножко грыз червячок сомнения: правильно ли он поступает, поделив стояночные вахты между второкурсниками-механиками и не только смывшись в увольнение на всё время стоянки, но и отпустив Диану? С другой стороны — а что увидят второкурсники ночью на незнакомой планете? Им и треножников-официантов пока за глаза хватит. А если события будут развиваться так, как они вроде пошли, до окончания Академии они побывают на Марсе ещё не раз и не два.
За полтора часа поездки он сумел успокоиться и выпихнуть из головы рабочие мысли. Этому в Академии тоже учат.
Вот и неприметный полустанок за две остановки до Соацеры. И на платформе стоит она…
Не прошло и двух секунд после того, как Ким вышел из вагона, а они уже оказались друг у друга в объятиях.
— Идём, — сказал Ким, когда завершился первый долгий поцелуй.
— Куда? — удивилась Труди.
— Тебе виднее, куда. Это твой мир, и у нас есть всего несколько часов, чтобы погулять по нему вместе. Наверняка тут есть что-то, чем ты хотела бы поделиться со мной.
Солнце уже коснулось вершин гор на западе, а навстречу ему на небосклон торопливо карабкался Фобос.
— Знаешь, это для меня как-то неожиданно, — задумалась Труди. — Я думала, мы встретимся, и нам, кроме друг друга, будет ничего не надо.
— Но твой мир — это тоже ты. Теперь мы с тобой будем рядом весь полёт и ещё кусочек времени на Луне. А с Марса мы улетим завтра утром.
— Ким, я никак не могу понять: вроде ты мой ровесник, а иногда вдруг начинаешь вести себя, как будто лет на десять старше.
— Знаешь, мне как-то попалось забавное утверждение: «страшно не то, что мы — взрослые, страшно то, что взрослые — это мы». Вот со мной и всем нашим курсом полгода назад случилось именно это. Эскадра ушла в рейд, во всей Порт-Шамбале остался один строевой офицер — мой названый братец Келли, да преподаватели-отставники Академии. А на Порт-Шамбале, кроме Терранета и эпизодических спасательных операций в разных уголках Земли, ещё и диспетчерское обеспечение всей Солнечной системы. Правда, без эскадры тут приходится рулить только одним-двумя случайными транспортниками, идущими к вам. В результате полгода назад мы и оказались взрослыми де-факто. И я уже почти привык.
— Ты давно спал в последний раз? — спросила Диана у Кима, в очередной раз сдавая ему вахту.
— Ну… вроде только что из койки.
— Я тебя спрашиваю не о том, когда ты последний раз тискал свою Труди, а когда последний раз спал! — слегка разозлилась Диана. — По-моему, это было ещё до посадки на Марс. Понимаю, ты нашёл себе замечательную девчонку, но в конце концов, ты здесь капитан. Сдавая тебе вахту, я доверяю тебе свою шкуру и, кстати, её шкуру тоже. А ты тут клюёшь носом.
В кают-компании «Маринеско» ужинали пассажиры. Во главе стола сидел только что сменившийся с вахты Ким и сосредоточенно поглощал суп, радуясь, что на извечную капитанскую обязанность развлекать пассажиров можно забить — пассажиры с успехом развлекали себя сами.
Между тем Труди рассказывала про интересные технические решения, которые обнаружила, изучая систему жизнеобеспечения корвета. И тут вдруг Ким услышал, как Минни, её однокурсница, обронила:
— Хорошо быть любовницей капитана — всюду пускают, никто не останавливает.
Это был чистейшей воды поклёп. При четырёх человеках в экипаже и несении вахт в ходовой рубке и машинном отделении у космонавтов абсолютно не было времени на то, чтобы следить за пассажирами. Поэтому второкурсники-механики очень ловко распорядились интересом Труди к системе жизнеобеспечения, фактически сложив с себя контроль за ней. А Минни попросту плохо переносила невесомость, поэтому носу не казала с жилой палубы. И в общем, вряд ли, проучившись вместе четыре года, Труди стала бы обижаться на Минни за такую невинную подколку.
