Гай, игравший роль местного бомжа, неведомо как забредшего ко входу в базу, нехорошо ухмыльнулся, свалившись на истертые скользкие камни. Натурально застонав, он звякнул ранее найденной в коридорах бутылкой о пол, расплескав содержимое.
— Ну, жопа… — довольно рыкнул самый здоровый из охранников. Его лицо пересекал шрам, и он просто-таки сочился радушием и гостеприимством. Образно говоря, разумеется… — Сейчас мы тебе уши на задницу натянем!
— И как они обходят датчики, не врубаюсь… — заметил другой пират, доставая дубинку из креплений пояса, — Третий за неделю. Пьянь укуренная…
Еще двое охранников просто заржали, натягивая на руки тонкие перчатки.
Шрамированный вразвалочку подошел к завозившемуся на полу Гаю, и, наклонившись, свалился на него. За ним нейропаралитический газ, испаряющийся из лужицы на полу, срубил его сетовавшего на несовершенство системы датчиков коллегу. Бандитов в перчатках нежно спеленали Рик и Джек, попутно заклеив беднягам рты и перехватив метапластовыми стяжками запястья заведенных за спину рук.
В глазах Кацмана светилось торжество и поразительно чистое чувство светлой радости.
Дальнейшее казалось похожим на бесконечный замедленный танец — открытая перепонка двери, выстрел из парализатора, быстрый перекат за укрытие, медленно оседающие тела… Следующее помещение. Еще одно. Командный центр, в котором, почему-то, кроме персонала базы в засаленных форменных комбезах, какие-то непонятные бабищи в коже и пирсинге… Эти успевают среагировать, и Кацман получает разряд из плазменника. В плаще расползается пламенеющая по краям прореха, но срабатывает защитный костюм, и плазма гаснет, рассыпая искры. Поглотителя хватит на десяток выстрелов, не более. Неприветливые дамы падают на пол — Гай распыляет газ. Хорошо бы не смертельный…
Пауза. За вырванной с куском переборки дверью ревет пламя станковых огнеметов, боцман, матерясь, бросает, один за другим, ребристые апельсины ручных гранат в проем. Взрывы, куски обожженных тел, крики…
План базы в руках у Гая, он прокладывает путь на комме, пока капитан с Джеком отстреливаются от надоедливых уродов со скорострельными бластерами. Огромный ангар заполняют сверкающие лучи выстрелов, раскрывающиеся воронки объемных взрывов вакуумных микрогранат из подобранного боцманом портативного карманного гранатомета…
«Какого дьявола они тут понастроили, сволочи косорукие», — мысль стучит в воспаленном сознании Ричарда, который методично стреляет, стреляет в пиратов, лезущих с упорством безмозглых тараканов на них троих. Почему-то капитану вспоминается Эрик. «Как же, черт возьми, мне иногда не хватает этого рыжего пиратского викинга, чтоб ему икалось даже в Вальгалле!» — думает Рик, ругаясь последними словами.
«А хотели по-тихому, только посмотреть», — это Джек по комм-связи. Гибкие, почти невидимые струны двух мономолекулярных хлыстов разрубают в куски набегающих бандитов, одетых в тяжелые бронекостюмы, плоть мешается с металлом и керамикой, сквозь запах гари явственно пробивается тяжелый запах крови…
«Блядь. Кажется, нам пиздец» — Гай начинает материться, вспоминая привычки и сексуальные пристрастия всех участников этой бессмысленной битвы… Он не забывает метать капсулы с газом, расползающимся разноцветными облаками в искореженном пространстве гигантского помещения.
Бой срывается в крещендо, противник усиливает натиск — «откуда, откуда они лезут?!».. Джек, Гай и Ричард понимают, что им не выстоять, слишком много противников, слишком плотный огонь, где-то свистят двигатели летающих танков. Откуда под землей, на секретной базе, танки? Им стоит подороже продать собственную жизнь, прихватив с собой в Бездну как можно больше этих сволочей…
В противоположной стене ангара под древним городом Амстердамом открывается портал. «Сорок метров в диаметре», — утверждает Гай по тухнущему каналу связи, — . «На той стороне давление воздуха значительно ниже». Возникший поток, словно торнадо, затягивает в мерцающую глотку портала трупы, людей, не успевших ухватиться за что-нибудь, куски обожженного металла… Ричард цепляется, дико изогнувшись, за поручень разрушенной галереи, пытаясь другой рукой удержать Джека, который орет, глядя вслед улетающему в портал Гаю. Боцман подтягивается, и, глядя в глаза капитану, едва слышно в свисте уходящего в бездну воздуха говорит:
— Он — мой брат. Я не останусь… — и кусает Рика за руку, сжимающую перевязь защитного костюма Джека.
Рука капитана рефлекторно разжимается, и боцман улетает в портал, умудряясь на лету срезать оставшейся у него моно-нитей головы трем визжащим от ужаса пиратам, вцепившимся в расходящиеся панели обшивки стен.
— Да что ж вы все за сволочи такие, а? — Ричард спрашивает, не надеясь на ответ. Долг капитана — быть со своим экипажем, что бы ни случилось. — Бездна вас забери!
И он прыгает в закручивающуюся винтом воронку портала. За своими людьми. Надеясь, что на том конце бушующего провала будет хоть что-то, думая о том, что их ждали на этой маленькой войне…
Ричард давно привык приходить в сознание непонятно где, и непонятно как в него попав, но этот раз превзошел все ожидания. Резкий белый свет, пробивающийся сквозь веки. Почти полная невесомость. Веса тела не чувствуется, но к стене слегка придавливает, примерно на одну пятидесятую «же». Рядом, на слух, если не открывать глаза — а открывать их просто не хочется — двое.
Капитан честно попробовал оценить состояние организма, и вынес вердикт: «хреново». Тошнота. Позывы к рвоте, к счастью, контролируемые. Ощущение холода. Боли в суставах рук и ног. Кожа зудит и чешется…Похоже на последствия взрывной декомпрессии.
Рик прокрутил в памяти обрывочные картинки предыдущих событий, и понял, что очень легко отделался. Вылететь сквозь грузовой портал практически в открытый космос, и выжить удается далеко не всем и не всегда. Разумеется, для родившихся в двадцать седьмом веке это не представляло такой угрозы, как для жителей века двадцать первого, но было все равно очень и очень неприятно.
Морган сделал усилие, и открыл глаза шире. Помещение было кубическим, с длиной ребра примерно три метра, стены обшиты белым пластиком, в одной из них врезана горловина атмосферного шлюза, криво залитая герметиком по краям. Пластик стен местами покрывали неаппетитные темные пятна…
Но основным было не это. На противоположной стене, прикованный за руки и ноги, висел Кацман. Абсолютно голый. С массивным ошейником на жилистой шее, приятно разбавляя скудную цветовую гамму пестрым ковром татуировок боцманского тела.