Это то самое вино, которое я пил, чтобы встретиться с Цхарном... Только очень легкое. В него добавляют вытяжку из листьев туктусы. Бешиорское сырье... еще покрепче сенки. Только разница та, что в Лервене ее употребляли все подряд, а здесь – только посвященные.
Хорошо...
Но надо закругляться...
Я стал вылезать из ванны. Лин тотчас возникла в дверях неслышной тенью, в черном своем узеньком купальнике.
– Массаж, господин?
Я молча лег на кушетку. Лин знает свое дело... тонкие легкие руки заскользили по моей спине. Лин старательно обходила позвоночник – следы «качалки». Я закрыл глаза, погружаясь в нирвану...
Мне было хорошо. Лин тщательно обрабатывала все мое тело. Только когда движения ее стали чересчур уж смелыми, я открыл глаза и предупредил:
– Не очень-то... мне идти надо.
Лин смутилась и попросила прощения. Я откинул голову, не ответив...
Хорошо.
Я поднялся. Лин подала мне костюм – тонкое белье, балахон кора. Я одевался, принимая одежду с ее протянутых рук. Девушка застыла неподвижно, как изваяние... Я потрепал ее по щеке. Лин зарделась.
– Скоро приду, – пообещал я. Хорошая девочка... их тут учат быть преданными. Это тебе не Пати... И не Ада. Мне нравилась и Лин, и ее напарница Гиа. Даже трудно сказать, которая из них больше... И у них это действительно добровольно. Наоборот, они в восторге от того, что я принимаю их ласки.
Стена ванной вся представляла собой плоский аквариум. Какая-то фиолетовая с золотыми искрами рыба тупо тыкалась носом в стекло. Я постучал рыбе ногтем по стеклу и вышел. Лин неслышно скользнула за мной.
Приказать ей удалиться? Я предпочитаю быть один. Слуги у меня на первом этаже, в своем отделении, и в случае чего я всегда могу позвонить... Я сам завел такой порядок. Меня до сих пор смущают неподвижные, полностью покорные моей воле изваяния людей...
Надо привыкать к этому. Мне предстоит быть Правителем. Я должен управлять многими. А эти люди и созданы, чтобы ими управляли... Неизреченная Грязь. Чушь, конечно, но рациональное зерно в этом есть. Действительно, один человек на миллион способен к развитию Духа...
Им хорошо со мной. Я не наказываю их. Почти. Разве что очень мягко. Я прекрасно их содержу. Я добр. Что еще нужно тани?
Впрочем, пусть Лин побудет здесь... Она раздражает меня меньше, чем другие. Вот она уже оделась, я требую, чтобы вне ванной и спальни они ходили одетыми. Все же какое-то подобие целомудрия... хе-хе. Целомудрия. Теперь меня уже в любом случае невозможно назвать скромным мальчиком. И нельзя сказать, чтобы мне это не нравилось...
Я прошел через анфиладу комнат. Надо же, когда-то квиринская трехкомнатная квартирка казалась мне неслыханной роскошью... Пожалуй, до приема я займусь статистикой. У меня еще часа два есть.
Между прочим, потрясает то, что коры – так называемые правители этой страны, призванные принимать все важнейшие решения – практически не работают. Все идет как-то само собой... собственность, в отличие от Лервены, здесь частная. Государственного контроля практически нет. Частные предприниматели как-то договариваются между собой, но правительство к этому не имеет ни малейшего отношения. Занимаются хоть какой-то работой по управлению, похоже, всего два-три человека... остальные все время проводят в сложнейших раздумьях – как доставить себе наибольшее и еще не испытанное наслаждение.
На фоне этих идиотов я выглядел прямо-таки тружеником. Я решил всерьез изучить экономику Бешиоры. Жаль только, что здесь нет мнемообруча. Как только я пробьюсь на приличный пост и получу прямой доступ к Цхарну, попрошу обеспечить... хотя бы для меня лично. А можно обратиться к Федерации...
Стены моего рабочего кабинета были покрыты чередующимися плитами из драгоценных минералов: темно-зеленый ристин переходил в малахит, дальше следовала колонна из салатового маргора, потом – белый кварц с золотыми прожилками... По центральной стене из-под потолка сбегали вниз пышные, обильные потоки зелени... Тихое журчание фонтана с легойской золотой статуэткой не нарушало, а скорее, подчеркивало тишину.
На конторке у стены лежало Евангелие с золотым обрезом. Я так и не заглянул в него снова, все не было времени...
Я опустился на мягкую софу, с ручной вышивкой, с золочеными подлокотниками. Прежде, чем включить компьютер – здесь они отвратительно шумят – поставил на черный столик золотую фигуру для медитации. Меня здесь научили медитировать... как знать, может быть, я сам научусь встречаться с Цхарном – тогда, когда это мне понадобится.
Змея, обвившаяся вокруг шеста. Я смотрел на нее не отрываясь, и очень скоро мне показалось, что змея движется, кольца ее вьются, и дойдя до верхушки дерева, замирают, словно движение теряется, переходит в какое-то иное измерение... в подпространство. Но по-настоящему сосредоточиться мне не удалось – легкий звон прервал медитацию.
Лин смотрела испуганно – она не знала, что я медитировал, и опасалась гнева... Я улыбнулся.
– В чем дело, Лин?
– Господин, вам звонит Иль-Лорн. Он уже звонил, когда вы отдыхали в ванне, но я попросила обождать... Вы сможете говорить с ним сейчас?
– Да, пожалуйста, – я включил видеофон нажатием кнопки. Все-таки техника здесь отвратительная. Ну пусть экран оправлен слоновой костью, что толку – качество изображения ужасное...
Да, Иль-Лорн собственной персоной. Лин приблизилась ко мне и застыла рядом. Что ему нужно, ведь скоро все равно встретимся на рауте.
– Высочайший Дух да приимет тебя в свои объятия, высокорожденный кор.
Я ответил тем же витиеватым приветствием, настороженно глядя в морщинистое старческое личико Лорна.
– Я обеспокоил тебя, Ландзо, – Иль-Лорн с явной натугой выговорил мое имя, сложное для бешиорцев, – достаточно пустяковым вопросом. Мне сообщили, что в подведомственном мне учреждении, ты догадываешься, каком, двое арестованных требуют встречи с тобой.
Я постарался скрыть удивление. Странно... до сих пор я никакого отношения не имел к Ведомству Общественной Безопасности. И к Армии Порядка тоже. Ничего не понимаю... кто-то из врагов вероучения? Узнали, что я квиринец и надеются на помощь, поскольку я не фанат бешиорской веры? Да откуда... из коров-то, кроме Иль-Бадрага, никто не знает о моем происхождении.
И почему именно сегодня?
– Видишь ли, я хотел, разумеется, подождать до утра, – пояснил Иль-Лорн, – но сегодня я сам инспектировал Лечебницу, и мне показали этих двоих как особый случай...
Ох, темнит что-то старикашка...
– Я опасался, что не доложив тебе, я вызову твой гнев, высокородный кор.
Я проглотил тонкое ехидство. Ох, и ядовитый же тип этот Иль-Лорн. Недолюбливает меня. Подсиживает. Да, побаивается – но явно же не до такой степени, чтобы разговаривать подобно тани.
