— Да что они могут скрывать? Они предоставили нам координаты двух планет, на которых обитают, как только их об этом попросили. Данные уже проверили. Я знаю по крайней мере о двух земных кораблях, посетивших их систему. Людей встретили с той же сдержанностью, какую пайтары демонстрировали во время визита на Землю,— но сердечно. Ни засад, ни боевых кораблей, срочно пытающихся замаскироваться. Значит, нам просто придется смириться с их сдержанностью.
— Транксы тоже не отличаются бурным появлением чувств. Нет, мы не подозреваем всех и все. Просто мы осторожны в том, что касается отношений с другими расами.— Несмотря на убеждения землянина, она знала: Великий Совет транксов был весьма далек от того, чтобы считать пайтаров благонамеренными.— Это следствие не столько нашего характера, сколько негативного опыта общения с а-аннами, ведь оно тянется уже около трех с половиной столетий, по вашему исчислению.
Аджами безропотно проглотил насмешку.
— Мы имеем дело с а-аннами чуть меньше столетия и намерены продолжать развитие наших отношений. Не спорю, нам случалось не понимать друг друга и даже конфликтовать, но всегда находился способ уладить дело миром.
— А-анны непредсказуемы. В этом они намного ближе к вам, чем к нам. Но, если требуется, они могут демонстрировать огромное терпение. Они похожи на латентный вирус, от которого так просто не избавишься.— Все четыре передних конечности задвигались, выполняя некий причудливый жест.— Хотелось бы, чтобы пайтары не оказались еще более терпеливыми… в подобном смысле.
— Будь прокляты окольные пути дипломатии! — Аджами наклонился вперед, подобрал длинный тонкий лист и попробовал его на вкус. Лист слегка отдавал мятой, как и многие другие алкалоидосодержащие растения, в изобилии произраставшие вокруг колонии.— Мы ведем себя чересчур осторожно.
— Напротив,— резкость, с какой ответила Хэтвапредек, удивила дипломата.— Вы просто одержимы пайтарами, ведь они представляют собой ваш идеал физической привлекательности. Вы ослеплены их внешностью. Мы подходим к отношениям с другими расами более рационально и осторожно.
— По-твоему, мы наивны? — спросил Аджами, продолжая жевать листик.
Ее яйцеклады слегка задрожали, прижимаясь к брюшку.
— По-моему, вы чересчур гостеприимны. Это мило, но небезопасно.
Аджами усмехнулся.
— Мы не столь оригинальны, как вы думаете. Конечно, мы с готовностью приняли пайтаров, даже, можно сказать, с энтузиазмом. Но это не означает, что они будут свободно разгуливать по Земле и колониям. По крайней мере соответствующие ведомства станут следить за их передвижением.
— Мы надеемся, так и случится. Что там такое? — Ее усики быстро вытянулись вперед.
Аджами глянул в указанном направлении.
— Ничего не вижу.
— Я тоже. Но чувствую запах. Там люди. Много людей.
Ощупывая взглядом лес, Аджами не удержался от шутки:
— Может, это пайтары?
Хэтвапредек проигнорировала сарказм.
— Ваши запахи весьма отличаются. Человеческий намного… сильнее.
— Да, это уже общепризнанно,— с неохотой признался Аджами. Он продолжал вглядываться в чащу.— Откуда тут может взяться большая группа людей? Я думал, исследователи флоры и фауны заповедника предпочитают обходить колонию стороной с тех пор, как о ней стало известно.
— И тем не менее люди здесь.— Ее усики и фасетчатые глаза продолжали исследовать то, что к ним приближалось,— А ведь режим посещения колонии четко отслеживается, и посещать ее разрешено лишь аккредитованным представителям правительства и научных учреждений. Туризм не поощряется.
— Интересно, кто бы это мог быть? — Аджами встал, когда хруст веток и листьев под ногами приближающихся людей стал еще громче.
И вот из леса вышел целый отряд, человек тридцать — не только мужчины, но и женщины. Мрачное и решительное выражение их лиц, раскрашенных камуфляжным гримом, не предвещало ничего хорошего. Их костюмы идеально подходили для маскировки именно в условиях джунглей. Но самое главное,— они были вооружены.
— Ради всего святого, что здесь происходит? — воскликнул Аджами, глядя на угрюмые лица.— Кто вы такие и как посмели сюда явиться? Вы хоть знаете, границу чего нарушили?
Мужчина средних лет в свободно сидящей камуфляжной шляпе подошел к дипломату.
— Мы прекрасно знаем, где мы, жуколюб проклятый,— сказал он холодно и жестко.
«Эти люди хорошо подготовлены и снаряжены,— подумал Аджами.— Достаточно ли хорошо для того, чтобы преодолеть автоматическую службу наблюдения и охраны колонии?»
Предполагалось, что наиболее вероятно нападение с воздуха. Насколько колония готова отразить атаку наземной группы лазутчиков?
— Если вы хотели меня оскорбить, придумали бы что-нибудь получше.— Краем глаза Аджами увидел, как Хэтвапредек потихонечку сползла со скамейки и двинулась в сторону входа в подземную колонию.
Выругавшись, незваный гость грубо оттолкнул его. Дипломат пошатнулся, но устоял на ногах. Несколько человек ринулись вперед, чтобы перехватить Хэтвапредек. Глаза Аджами расширились, когда он понял, что, собственно, происходит.
— Что вы делаете?! Это закрытый район под контролем правительства. Я — Аджами Л'Хафира, представитель Всемирного Совета на этой территории. Немедленно уходите отсюда, или я вызову охрану!
Оглядев его с головы до ног, бандит ухмыльнулся.
— И как ты собираешься ее вызывать? Я не вижу переговорного устройства. Ты же просто вышел на утреннюю прогулку со своим любимым тараканом,— он повел дулом винтовки в сторону Хэтвапредек.— Грязный жуколюб. Предатель.
«Фанатики»,— подумал Аджами.
Среди людей имелосьдостаточно ксенофобов, противившихся любой попытке сближения междулюдьми и транксами, и перед ним стояли экстремисты из их числа. В любой политической организации всегда находятся экстремисты.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он дрожащим голосом, проклиная себя за то, что не может спрятать свой страх.
Холодный тон ответа не мог скрыть безумия, сквозившего в поведении террориста.
— Вышвырнуть их отсюда. Чтобы духу их не было на нашей планете. Отправить обратно на родину,— дуло винтовки дернулось.— У нас достаточно жуков и без них! Пусть они соберут свои шмотки и уберутся, мы не собираемся жить с ними рядом и делиться земными ресурсами!
Аджами попятился. То не было инстинктивным движением, инстинкт подсказывал, что надо бежать, и, может быть, его нетронут. Не он являлся их главной целью. Как опытный политик, он понимал: сейчас можно спорить только затем, чтобы потянуть время и дать охране колонии обнаружить факт вторжения. Но вместо бегства он попятился, споткнулся и упал. А поднявшись, оказался рядом с советником-транксом. Он почувствовал жесткое хитиновое тело, упершееся в его спину. От нее шел сладкий запах цветущего амарилиса.
