С открытым от шока ртом он положил пистолет на землю и попытался осмотреть раненое плечо. Кровь текла из небольшой раны, напоминавшей царапину. Попытавшись встать, капеллан понял, что его мышцы стали резиновыми, а кости превратились в тесто. Он просто не мог стоять.
Чьи-то руки помогли ему подняться, и эти руки не были человеческими. Голос обладателя конечностей звучал четко и вместе с тем мягко, почти шепчуще, необычно музыкально выговаривая согласные и с трудом — гласные. Больше всего Пирье запомнился пряный аромат влажной жимолости.
— Пожалуйста, попытайтесь встать на ноги. Я не могу вас поднять.
Пришедший в порядок мозг отдал приказ мышцам, и Пирье встал, чувствуя себя посреди Армагеддона. Транкс, отступив назад, оглядел его с головы до ног.
— На вас форма солдата.
— Я… Я солдат, но я — капеллан. Вы знаете, что это означает?
Усики двигались в разных направлениях, пытаясь сориентироваться, насколько было возможно в окружавшем их едком дыме.
— Боюсь, нет. Вы член спасательной команды, которая появилась быстро, но позже, чем хотелось бы.
— Да,— Пирье кивнул.— Могу только извиниться. Мы спешили, как могли.
— Я не сомневаюсь,— иструка транкса показала на окружавшие их горы трупов.— Все это чревато большими неприятностями. Много свиста и щелчков, и взаимных обвинений. Со стороны обеих рас— Желтые фасетчатые глаза поднялись, чтобы встретить взгляд падре.— Так чем же занимается капеллан?
Пирье беспомощно обвел рукой множество тел, большинство которых принадлежало транксам.
— Я представляю одну из основных религий человечества. При необходимости, все религии сразу. Я оказываю духовное вспомоществование людям, служащим в части, к которой приписан, провожу традиционные молитвенные церемонии в отведенные для этого дни. Я также беседую с людьми индивидуально, помогая исцелять раны души, и выполняю специфические церемонии религиозного содержания, связанные с упокоением усопших.
Иструка и стопорука сделали жест в сторону фанатика, застреленного Пирье.
— Вы, без сомнения, помогли ему.
Пирье не стал оглядываться. Не то чтобы он не мог этого сделать, просто не хотел.
— У меня не было выбора. Либо я, либо он. Хотя я верю в жизнь после смерти, однако не спешу сменить одну жизнь на другую. Такие вещи должны происходить в некоем порядке, который предопределен для каждого из нас.
— Интересное верование.— Стопорука транкса поднялась вверх и коснулась правого плеча всеми четырьмя пальцами. Там, на сине-зеленом хитине, находился маленький блестящий черный кружок в соответствии с обычаями транксов украшать свои тела. Даже в полутьме разрушенного коридора кружок светился и переливался.— Вы знаете, что означает этот знак?
— Боюсь, нет.— Молодому священнику очень захотелось пить.— Я не уделял достаточного внимания различным аспектам контакта между нашими расами. И не имел доступа к большим количествам информации.
— Знаю.— Транкс сделал жест, означающий смирение, но священник этого не понял.— Вы слишком заняты пайтарами. О них вы хотите знать все,— в его интонации не слышалось обвинения, просто констатация факта, но Пирье почувствовал себя неловко.
— Не в моих силах решать, что будут показывать по трехмерке. У меня нет контактов с прессой. Но сам я хотел бы побольше знать о вашей расе,— чтобы подтвердить, что он внимательно слушает собеседника, он кивнул в сторону черного кружка.— Так что же он означает?
На сей раз все четыре руки совершили некий быстрый и сложный жест.
— Он означает, что мы коллеги.
— Извините?
— Я… Я не могу в точности перевести данный термин на земшарский. Меня можно назвать врачом-консультантом по вопросам души. Я также являюсь советником. Это традиционное обращение, еще с дотехнологических времен. Если у члена улья возникает вопрос, неподвластный решению преподавателя, ученого или деятеля искусства, транкс обращается к такому, как я. Мы пытаемся совместить несовместимое, понять необъяснимое и утешить тогда, когда познание оказывается бессильно. Мы — последняя опора в случах, когда пасует рассудок и логика, кладезь сострадания перед лицом холодной и безразличной вселенной.— Он двинулся вперед на четырех ногах, чтобы осмотреть тело ксенофоба, убитого Пирье.— Конечно, часто нас самих посещают сомнения, но истина в том, чтобы всегда искать ее, и иногда мы находим что-нибудь правильное, к нашему собственному удивлению.
— Вы — священник? — Пирье тщетно пытался вспомнить все известное ему о транксах, по крайней мере, то, чему его учили.— Я не думал… не думал, что у вас есть священники. Я даже не знал, что у вас есть религия.
— Что в имени тебе, как сказал один из ваших известных писателей.— Большое лицо транкса не могло улыбаться, поскольку состояло из слишком жесткого материала, но у Пирье осталось отчетливое ощущение вежливой улыбки.— Перед лицом духа слова неуместны.
— Вы верите в Бога? — не задумываясь, спросил Пирье.
— В вашем смысле слова — нет. А в нашем… Это не тот вопрос, на который можно ответить с легкостью или между делом. Вам так не кажется? — голова в форме сердца покачалась из стороны в сторону.
— Некоторым из моих начальников — кажется. А мне — нет. Меня учили верить, но учили и задавать вопросы.
— О, крри!кк, эти вечные противоположности. Они всегда делают наше существование намного труднее и сложнее, чем нам того хочется. Но ведь нас никто не спрашивает, не правда ли? Меня зовут Шэнвордесеп,— мягкий голос инопланетянина внезапно стал встревоженным.— Вы теряете сознание? Вы плохо выглядите.
— Нет. Просто хочу пить. Я — Кири Пирье,— сказал Пирье, глядя мимо транкса в конец коридора и думая о том, когда же их кто-нибудь найдет. Он совершенно потерял контакт с остальными членами команды.
— В отличие от вечных вопросов о божественном и о смысле существования, этот вопрос решается легко.— Протянув руку назад, транкс достал из кармана на задней стороне груди цилиндр из блестящего плетеного материала и подал его Пирье, который неуверенно посмотрел на флягу. Он впервые видел такую.
— Например, вот так,— продемонстрировал транкс, прежде чем дать сосуд капеллану.
Пирье не без колебаний принял флягу. Возможно, для начала ему следовало понюхать содержимое, но он слишком устал и слишком хотел пить. Бывают случаи, когда приходится принимать на веру слова и действия другого, даже если другой имеет вдвое больше конечностей, чем ты сам.
Вода оказалась холодной, свежей и вкуснее самого лучшего «шардонэ». Несмотря на жажду, Пирье достаточно контролировал свои действия, чтобы вернуть флягу хозяину, оставив в ней не меньше половины содержимого. Он вытер рот правым рукавом. Кровь на нем уже почти высохла.
