Свон увидела, что террарий по-прежнему зеленый и похож на одну из жутких виртуальных игр, где ни у чего нет подлинной структуры. Почти все растения в садах, окружавших большие здания, подверглись фигурной стрижке, но дело не только в том, что идея сама по себе была сомнительна — дальше эти подстриженные растения росли без присмотра: садовник, подстригавший кусты и деревья, отправился на замерзшее озеро кататься, провалился под лед и утонул. И теперь все киты, выдры и тапиры выглядели так, словно их подняли за волосы.
В самом городе (черепичные крыши, деревянные балки, перекрещивающиеся на оштукатуренных стенах в стандартном псевдотюдоровском стиле) был большой парк с большим ровным газоном, еще одним шедевром художника-садовника: трава газона на самом деле была очень красивым альпийским лугом, где осока и мхи были перемешаны с альпийскими луговыми цветами и растениями — черникой, смолевкой бесстебельной, астрами и камнеломкой; все это вместе создавало впечатление, будто идешь по живому многоцветному персидскому ковру. А посреди этого ковра шли вдоль всего цилиндра террария длинные зеленые полосы обычной травы. Подлинное поле для боулинга с десятком дорожек.
Здесь была зима, как в Патагонии или Новой Зеландии, и свет от солнечной точки на солнечной линии шел рассеянный, отчего тени по краям размазывались, а воздух казался ржавым. Вокруг солнечного места собрались мелкие облака — белые, чуть розоватые снежки. Тени этих облаков пятнили город, и парк, и поля ячменя, и виноградники, видные над головой. Поглядев на них, Свон на мгновение испытала головокружение, какое бывает в террариях.
Здесь не было Дома Меркурия, поэтому она расположилась под свободным навесом на краю парка, под платанами, великолепными в их зимней окраске. Слишком взволнованная, чтобы сидеть или лежать, Свон бросила дорожную сумку на квадратную кровать и отправилась на прогулку. Остановилась в деревне выпить чаю и, сидя в кафе, заметила группу людей, направлявшихся к зеленым полосам дорожек для боулинга. Торопливо допив чай, она пошла за ними.
Полоски зеленой травы именовались дорожками; они располагались вдоль цилиндра, чтобы оставаться ровными. Это было важно — кориолисовы силы здесь проявлялись столь значительно, что отклоняли катящийся шар вправо. Шары в этом виде спорта были традиционно асимметричные, — приплюснутые сферы, как Сатурн или Япет; когда такой шар бросят, он, точно толстое колесо, катится по наибольшей окружности, пока идет с достаточной скоростью, а после заваливается набок, подчеркивая кривизну маршрута. Чтобы послать шар туда, куда нужно, необходим очень точный расчет.
К Свон подошел молодой человек и спросил, не хочет ли она сыграть на свободной дорожке.
— Да, спасибо.
Молодой человек взял мешок с шарами, отвел Свон к пустой дорожке, крайней на поле, и выложил шары на траву. Свон взяла один из них, взвесила в руке: около килограмма, она помнила правильно. Последний раз она играла очень давно. Свон прошла к мату, на который становится бросающий, и попыталась выполнить простой бросок по наибольшей окружности, надеясь, что шар остановится перед гнездом и блокирует бросок противника.
Шар покатился по дорожке, лишь слегка повернув, и упал на приплюснуто сторону примерно там, где она хотела. Молодой человек взял другой шар, прошел к мату, сделал два шага вперед и перед тем, как бросить, пригнулся. Бросил он очень ловко; шар покатился по дорожке. Казалось, он пройдет слева от гнезда и даже вылетит за пределы дорожки, упадет в траншею за границей игрового поля. Но тут вмешалась кориолисова сила, шар резко повернул, описав нечто вроде кривой Фибоначчи, и упал за гнездом.
Теперь Свон предстояло обойти собственный блокирующий шар. Четыре броска спустя и за три шара до конца они увидели, что место вокруг гнезда заполнилось шарами. Свон немного подумала, потом решила за счет уклона дорожки компенсировать действие боковой силы, чтобы шар миновал ее блокирующего и попал в гнездо. Для этого требовалась большая точность, и, бросив шар, Свон сразу поняла, что вложила слишком много силы.
— Черт возьми, — сказала она, до того расстроенная, что добавила: — Я не оправдываюсь, но у меня есть причины так плохо играть.
— Разумеется. Видела футболку, на которой перечислены все эти причины?
— Эту футболку придумали, когда выслушали и записали все мои жалобы.
— Ха-ха. Которая из причин на этот раз?
— Я почти год провела на Земле. И все бросаю слишком далеко.
— Ничего удивительного. Что ты там делала?
— Работала с животными.
— Хочешь сказать, над вторжением?
— Над возвращением диких животных.
— Ха! И каково было?
— Интересно. — Ей не хотелось сейчас говорить об этом; она подозревала, что молодой человек понял это и просто хочет отвлечь ее. — Твой бросок.
— Да.
Соотношение объемов талии и бедер скорее девичье, отношение ширины плеч к ширине бедер скорее мужское. Вероятно, гинандроморф. Бросок почти точный: шар упал перед гнездом. Итог игры выглядел неутешительно для Свон. Теперь единственный выход для нее — столкнуть собственный блокирующий шар в гнездо и надеяться, что гнездо отлетит в траншею; это означало бы ничью. Нужен быстрый и точный бросок. Свон положила мизинец на широкую окружность и сосредоточилась на броске. Шар покатился, и Свон сразу поняла, что промахнулась.
Молодой человек улыбнулся.
— Надо было сжимать всеми пальцами.
— Не лучший способ, — сказала она.
Тот не знал, что сказать. Совсем молод, не старше тридцати, живет в космосе.
— Ты местный? — спросила Свон.
— Нет.
— Куда направляешься?
— Никуда.
Молодой человек бросил — и удачно поставил блокирующий шар, а это означало, что Свон будет еще труднее попасть последним шаром в гнездо. Единственный выход — удар слева.
Она сделала последний бросок и с удовлетворением увидела, что шар покатился, повернул и сбил гнездо с дорожки.
— Ничья, — спокойно сказал молодой человек.
Свон кивнула.
Они сыграли еще несколько раундов; все броски молодого человека были превосходны. Все раунды Свон проиграла.
— Ты профессионал, — раздраженно сказала Свон.
— Но мы ведь играем не на деньги.
— Мне повезло.
Она снова сумела сбить гнездо.
Игра продолжилась. Казалось, обоим больше нечем заняться. Так бывает в космических перелетах. Свон это напомнило керлинг на борту атлантического океанского лайнера. Времени у них сколько угодно, и его надо как-то убить. Юноша провел несколько изумительных бросков. Свон продолжала бросать с «перелетом» и проигрывать. Ей пришло в голову, что так должна была чувствовать себя Вирджиния Вулф, играя со Свон. мужем Леонардом: он был опытным игроком еще со времен работы на Цейлоне. Вирджиния почти всегда проигрывала. Юноше же, казалось, все равно. Наверно, Леонард был таким же. Что ж, многие играют в основном с собой; противники для них просто меняющиеся фигуры, обозначения разных проблем в игре. Но молодой человек почему-то начал ее тревожить. Аккуратная остановка на мате. Последнее движение пальцев перед броском. Точный последний поворот с учетом кориолисовой силы.
