Андрей Ливадный - Вечный город - Земля

Большинство зданий рухнуло, их обломки заполняли исполинские воронки, земля, смешанная с металлокерамическими и стеклобетонными конструкциями походила на липкую грязь.

Вокруг, куда ни посмотри, высились иззубренные руины, вздымающиеся к низкому покрову облачности комплексами полуразрушенных построек и коммуникаций.

Ходить тут было очень опасно, участки твердой поверхности скрывали под собой полости, любой неосторожный шаг мог привести к обвалу.

Яков поежился, осматриваясь.

Облака у горизонта клубились свинцовой стеной, предвещая очередной дождливый день.

От смешанной с обломками зданий земли исходил пар, образуя полосы молочно-белого тумана.

— Зачем ты притащил меня сюда, Дайл?

Бронированная сфера, парящая над изуродованной земной поверхностью, повернулась вокруг оси. За прошедшие полгода после памятных событий, Дайл значительно усовершенствовал конструкцию своего носителя, теперь в его распоряжении имелся синтезатор речи, мощный сканирующий комплекс, небольшая лазерная установка, и целый набор механических манипуляторов.

— Хочу показать тебе кое-что, Яков.

Стравинский промолчал.

Панорама тотальных разрушений действовала на него угнетающе, к тому же он ощущал пробирающий до костей холод, после неизменной температуры подземного бункера на поверхности Земли в предрассветный час оказалось не просто зябко…

Дайл позаботился о безопасном проходе через участок затопленных грязью руин. Он отмечал лазерным маркером точки, куда должен ступать Яков, и некоторое время он сосредоточенно следовал указаниям, страшась оторвать взгляд от путеводных отметок.

Он успел согреться и даже взмокнуть, прежде, чем услышал голос Дайла:

— Мы пришли.

Стравинский остановился.

Перед ним простиралось открытое дневному свету пространство, площадью около гектара. В отличие от увиденных им руин данная площадка, расположенная между утонувшими в обломках вершинами небоскребов, оказалась выровнена при помощи техники. Два почвоукладчика застыли на краю поля.

— Как тебе? — Поинтересовался Дайл. — Можешь смело передвигаться: в основании поля лежит плита перекрытия уровня. Слой почвы всего полметра, для начала этого достаточно, потом будем наращивать.

Яков удивленно осмотрел ровную площадку, и вдруг… заметил видневшиеся кое-где робкие невысокие бледно-зеленые ростки!

— Это генетически модифицированный, весьма неприхотливый вид сосны, — тут же пояснил Дайл. — В почву внесены все необходимые микроорганизмы, плодородный слой достаточно глубок, чтобы удержать молодые побеги.

— Кто это сделал?! — Изумленно спросил Яков.

— Я. — Откликнулся Дайл.

— Зачем?

Искусственный интеллект не ответил.

Он молчал.

Яков некоторое время в нерешительности топтался на краю поля, а затем сделал несколько шагов, и присел на корточки подле пробившегося к свету нежного, еще не окрепшего ростка, который через несколько лет превратиться в настоящее дерево.

Его пальцы дрожали, когда он коснулся молодого побега.

В окружении руин, после четырех веков неудержимой урбанизации, завершившейся тремя десятилетиями войны, крохотный росток казался настоящим чудом…

…

Дайл отключил устройства мнемонической передачи данных.

Он понимал, что Якову нужно побыть одному, да и он сам испытывал в эти минуты противоречивые чувства.

Багряное солнце вставало над иззубренной руинами линией горизонта, среди кучевых облаков показался его огромный диск, и первые лучи рассвета вдруг вспыхнули алыми бликами в разбитых осколках стекла на фасадах окрестных зданий.

Он думал сейчас о Герде, надеясь, что она выжила, вернулась на родную планету и, может быть, сидит на уступе одинокой скалы, любуясь тем, как незнакомая Дайлу звезда встает над диспетчерскими башнями космопорта Кьюига.

Он думал о ней и одновременно — о себе, потому что его родина была тут.

Вечный город — Земля…

Дайл верил, что руины исчезнут, но возведенные вновь величественные постройки будут соседствовать зеленью открытых пространств.

Ему очень хотелось этого.

Чтобы у всех: и у уцелевших машин, и у выживших людей была общая Земля, такая, где есть смысл жизни, отрицающий вражду и взаимное истребление…

Сентябрь-ноябрь 2006 года город Псков.

Имплантированная личность — в годы Первой Галактической войны существовала порочная практика имплантации в искусственные нейросети боевых машин матриц сознания погибших пилотов, чьи навыки полностью изменяли поведение машины.

Мнемонический фильтр — устройство блокирующее полный нейросенсорный контакт между кибернетической системой и разумом пилота. При работающем мнемоническом фильтре модуль „Одиночка“ может воспринимать только непосредственно адресованные ему мысленные команды человека.

Первые системы нейросенсорного контакта (в боевых машинах Земного Альянса) были реализованы на базе прямого кабельного соединения. Позже с развитием технологий и накопления опыта боевой эксплуатации модулей „Одиночка“ для пилотов была разработана система беспроводной связи с кибернетическими составляющими искусственного интеллекта.

Система метаболической коррекции — боевая подсистема комплекса жизнеобеспечения, регулирующая интенсивность и состав обмена веществ в организме человека при пиковых психологических и физических перегрузках. Имеет ряд ограничений, чтобы не снижать скорость реакции бойца на событие, то есть подсистема не имеет полномочий полностью устранять последствия стресса.

Конструкция реактивных движителей основана на микротурбинах, использующих атмосферный воздух для формирования реактивной тяги. Небольшой автономный запас топлива для движителей иного типа был израсходован Дайлом во время его бегства от места падения обломков штурмовика.

Первые системы нейросенсорного контакта (в боевых машинах Земного Альянса) были реализованы на базе прямого кабельного соединения. Позже с развитием технологий и накопления опыта боевой эксплуатации модулей „Одиночка“ для пилотов была разработана система беспроводной связи с кибернетическими составляющими искусственного интеллекта.