Ладно, лишь бы только они сумели сохранить «Рысь» еще хоть на несколько минут, и этого времени Марксу хватило бы для того, чтобы атаковать риксский крейсер. Маркс знал, что он – лучший микропилот в имперском флоте. Погибнуть и не оставить даже царапины на корабле противника – такой финал собственной карьеры его никак не устраивал.
Снаряды ударились о гравитационный контур, разлетелись по его «холмам» и «ущельям», будто стайка стрел, внезапно угодивших в воздушную воронку. Маркс выждал несколько секунд, дал снарядам распространиться по контуру, а затем отдал команду всем им, кроме десятка, взорваться. Невидимые пределы гравитационного контура заполнились облаками шрапнели. По искривленному пространству распространились яркие блики разбитого металла – будто молоко, размешиваемое в чашке с кофе. Раскаленная шрапнель разбила гравитационные ретрансляторы. Контур завертелся и превратился в обычный шар, движущийся с ускорением почти в тысячу g. Маркс начал управлять несколькими снарядами, которые приберег напоследок, и нацелил их на центр шара – то есть непосредственно на гравитационный генератор. Снаряды помчались к нему со всех сторон.
Обычно крошечные машинки двигались так стремительно, что их не было видно, но по крутым склонам гравитационной горы они взбирались фантастически медленно. Марк заметил, как у одного из снарядов закончилась реактивная масса, когда он находился в считанных дюймах от цели. На несколько секунд снаряд стал виден. Он вращался в зените – этот бедолага, покоритель полюса, рухнувший без сил, не дойдя от отметки. А потом потерял высоту и упал.
И еще один снаряд не долетел до цели.
Проклятье. Гравитационный генератор ответил на атаку слишком быстро и за несколько миллисекунд переместил всю энергию ретрансляторов в защитную конфигурацию. Неужели риксы стали непобедимыми?
Но вот один снаряд, которому помогла его первоначальная позиция и относительная скорость, собрал последние остатки ускорения и ударил по генератору. Крошечному дрону удалось нанести свой удар на скорости всего несколько сотен метров в секунду, но это оказалось не бесполезно: на миллисекунду мощность гравитационной горы дрогнула, образовалось нечто вроде бреши.
И в эту брешь устремились остальные снаряды.
Сфера поля искусственной гравитации дрогнула сильнее и начала расширяться. Наконец, будто слишком сильно надутый детский воздушный шарик, оно «лопнуло», превратилось в ничто, и волна легких гравитонов коснулась датчиков кораблика, которым управлял Маркс. А потом пространство впереди него бесстрастно распрямилось.
Маркс повел свой дрон-разведчик и его увеличивающуюся на глазах «свиту» в образовавшуюся прореху в периметре обороны риксов. Мастер-пилот довольно ухмыльнулся. Он не упустит своего шанса. Он все-таки распишется на этом треклятом крейсере.
Только бы Зай помог «Рыси» продержаться.
– Дайте мне всего пять минут, – пробормотал Маркс.
СТАРШИЙ ПОМОЩНИК
– Контакт через четыре минуты, сэр, – сообщила Хоббс.
Брови капитана подпрыгнули вверх чуть ли не на сантиметр. «Стайники» прибывали с опережением графика.
– Они возбудились, сэр, – объяснила Хоббс. – Нарастили ускорение. – Может быть, догадываются, что у нас на уме.
– А может, просто почуяли запах крови, Хоббс. У нас получится вовремя отделить оболочку?
Хоббс вернула свое внимание к жарким переговорам между инженерами, работавшими на нижних палубах. Они пытались катапультировать главный генератор энергопоглотителя, отделить «Рысь» от ее собственной защитной оболочки, которая сейчас раскалилась добела из-за того, что по ней палили все четыре фотонные пушки фрегата. Оболочка была разработана так, что ее можно отбросить. Боевые корабли избавлялись от своих энергопоглотителей, когда те слишком раскалялись в результате вражеского огня. Но обычно при этом генератор оставался на борту корабля, а отделялась только оболочка, которой позволяли разлетаться на все четыре стороны. По плану капитана Зая требовалось, чтобы оболочка сохранила свою целостность и гигантские размеры, а «Рысь» должна была уйти в сторону от нее.
Поэтому гравитационный генератор, который удерживал на своих местах все крошечные энергопоглощающие модули, должен был покинуть фрегат – в полном комплекте и работающем состоянии.
Было очевидно, что инженеров эта задача совсем не радовала.
– Откатывайте переборку, живо! – гаркнул руководитель работ. Это был Фрик, главный бортинженер.
«Бог вам в помощь», – подумала Хоббс. Пока еще существовала переборка между генератором и открытым космосом.
– Мы еще не снизили давление, – жалобно проговорил кто-то в ответ. – Нас же сейчас декомпрессует по полной программе!
– Так пристегнитесь там к чему-нибудь и декомпрессуйте эту сволочь! – без всякого сочувствия отозвался Фрик.
Хоббс сверилась с таблицей распределения голосов по рангам. Работой, что естественно, руководил Фрик. Бригада, разбиравшая мешающую переборку, была прислана из подразделения срочного ремонта, и вместе с ремонтниками работали несколько флотских членов экипажа. Да, тут могли возникнуть проблемы с субординацией. Хоббс вмешалась в спор.
– Говорит старший помощник Хоббс. Взорвите вы эту треклятую переборку. Повторяю: не старайтесь уравнять давление, не тратьте время на сдвигание переборки – взорвите ее.
На миг спорщики умолкли, и в их молчании почувствовалось нежелание верить в услышанное.
– Но, Хоббс, – обрел дар речи Фрик. Он переключился на канал, по которому переговаривались между собой только офицеры. – У меня тут полным-полно народа без скафандров.
«Проклятье!» – подумала Хоббс. Помощников прислали из других подразделений – рабочих-эксплуатационников, тренеров по передвижению в условиях невесомости, поваров. Все они по боевому расписанию не имели тяжелых скафандров. Их легкие защитные костюмы могли выдержать вакуум, но взрыва точно не перенесли бы.
Однако времени не было. Времени не было ни для того, чтобы увести из отсека рабочих без скафандров, ни даже для того, чтобы получить подтверждение капитана.
– «Стайники» приближаются. Время вышло. Взрывайте, – сухо распорядилась Хоббс. – Немедленно.
– А капитан… – начал было другой руководитель бригады.
– Немедленно!
В поле вторичного зрения Хоббс отчаянно замигал синий аварийный маячок, обозначавший взрыв на борту корабля. Через долю секунды после этого по мостику прошла вибрация – след ударной волны.
Хоббс закрыла глаза, но жестокая синестезия не позволила ей уйти от действительности. Она все равно все видела: в самом низу, в инженерной строке таблицы организации работы экипажа замигала цепочка желтых огоньков – число пострадавших. Один из них почти сразу же сменился красным.
