– Так… – пробормотал Эвинд. Помедлив миг, чтобы сосредоточиться, он положил ладонь Орны на сенсор терминала. Получив знакомый сигнал код-идентификатора, стерео ответило ровным голубоватым светом экрана.
Управлять компьютером с помощью чужой руки было неловко, но Эвинд справился с затруднением, приклеив безвольные пальцы Стража Крови к своим валявшимся у пульта клеем. Ему не приходилось раньше сталкиваться с подобной техникой, но он приблизительно представлял, где искать то, что его интересует.
Догадка Эвинда была верной – в пульт действительно был встроен микрофон, который записывал все происходившее внутри радужного "купола". Секунд-лейтенант быстро отдал приказ об уничтожении компрометирующей записи, хотя прекрасно понимал бессмысленность этой меры. Очнувшись, премьер-лейтенант вызовет стражу, Эвинда схватят, и ментоскопия, которой его подвергнут, обратит против него содержание его же собственного мозга. Даже если убить Сардкойн… Все равно те штурмовики подтвердят, что секунд-лейтенант был последним, кто переступал порог ее каюты. Остается только пробираться к своему истребителю и сделать попытку бежать с корабля.
Однако тут внимание Эвинда привлекла крошечная закорючка, предательски мигавшая в углу экрана. Неловко двинув рукой Орны, он попытался сделать развертку… Это ему не удалось, но он и так понял, в чем дело. Когда-то секунд-лейтенант и сам едва ли смог бы вспомнить, при каких обстоятельствах, он видел такой же значок и случайно узнал его значение. Копия данных с терминала Сардкойн синхронно отправлялась в главную память корабля. Даже своим сотрудникам имперская безопасность не доверяла полностью.
Значит, теперь бегство невозможно. Искусственный мозг крейсера уже оценил происшедшее и дал сигнал тревоги. Только покров "купола" пока спасает Эвинда, временно делая "невидимым". Но стоит только отключить его – иначе из каюты не выйти – ударная группа встретит мятежника в первом же коридоре, и тогда пощады не жди.
Как ни странно, такое открытие ничуть не расстроило Эвинда. Напротив, будто камень свалился у него с души. Теперь оставался только один путь… один шанс на успех из ста миллиардов, но он знал, что перестанет уважать себя, если не воспользуется им.
Секунд-лейтенант больно закусил губу и решительно потянулся к терминалу. Единственный способ отменить тревогу при обнаружении преступника – доказать, что преступник уже пойман. А у такового только два пути: в камеру блока задержания… или наверх, на мостик. Что странного, если старший офицер лично захочет допросить возмутителя спокойствия? Особенно если допрос предложен одним из Стражей Крови…
"Местонахождение пленного Дона Аньо", – запросил Эвинд рукой Сардкойн.
"Медблок, отсек три. Девятый ярус".
"Местонахождение коммодора Глесса Грамеана?"
"Медблок, отсек три. Девятый ярус".
Секунд-лейтенант мрачно усмехнулся. Коммодора ждет большой сюрприз. Только нужно как следует подготовиться…
Темно-красная, как только что пролитая кровь, линия неожиданно зажглась в коридоре четвертого жилого яруса.
– Внимание! Всем покинуть опасную зону! Внимание! Всем покинуть опасную зону!
Коридор опустел в считанные мгновения – как-никак "Непобедимый" был военным кораблем.
Секунд-лейтенант понимал, насколько рискует, подводя себя под статус арестованного преступника: одно-единственное неловкое движение, случайный шаг в сторону, и бдительная автоматика Астро не оставит от него даже пепла на полу. Поэтому Эвинд медленно шел по середине коридора, ставя ноги точно на багряную полосу и прижав к бокам крепко стиснутые кулаки. Мелкие капельки пота скатывались под комбинезоном вдоль спины.
Створка гравилифта, отмеченная таким же багровым сигналом, открылась перед Эвиндом; миг спустя его путь в медблок был завершен. В этом ярусе было всего три двери, красная линия обрывалась у ближайшей из них. Перед ней стояли два телохранителя один из них высокий, темноволосый, в черной форме штурмовика, с полным комплектом вооружения.
Тадж был слишком умен, чтобы хоть ненароком ступить на багровую полоску, но ствол его тяжелого лучевика повернулся прямо в живот Эвинду.
– Доложить! – коротко приказал Черный Шлем.
– Секунд-лейтенант Шад Эвинд, командир… бывший командир эскадрильи девять четыре нуля "гамма" два-восемь, – глядя в стену, пробормотал Эвинд. – К коммодору… направлен премьер-лейтенантом Стражей Крови Орной Сардкойн.
Мерт Дэмлин полупрезрительно усмехнулся и повел стволом лучевика в сторону двери.
Не разжимая стиснутых кулаков, секунд-лейтенант переступил порог. Охранник последовал за ним. Это не входило в планы Эвинда, но поделать он ничего не мог.
Орна Сардкойн была права – коммодор работал. Его высокая сухощавая фигура четко выделялась на фоне сияющей белизны медотсека, а позади него Эвинд мог разглядеть огромную, похожую на саркофаг древних царей реанимационную установку. Дон Аньо полулежал в ее мягком углублении; прочные захваты из темного гибкого металла перечеркивали его запястья, лодыжки и лоб. Залитая розовым защитным пластырем пробитая грудь неритмично, тяжело колебалась, но голос Ки-Маар оставался по-прежнему ровным, бесстрастным, лишенным эмоций.
– Я повторяю вам, коммодор… Мне запрещено… рассказывать о своей миссии кому бы то ни было. Только полковник Сойн Мориан, начальник отдела стратегической разведки… или его доверенное лицо могут… назвать пароль от моей программы. В противном случае… я буду мертв, а этого нельзя допустить.
– Почему? Докажите, что ваша миссия действительно настолько важна для полковника, и я немедленно свяжусь с ним.
– Ваше поведение непонятно мне. Если только вы не прямой изменник Империи… свяжитесь с полковником Морианом. Времени остается все меньше, коммодор. Боюсь, как бы уже не было поздно.
Мерт Дэмлин сделал шаг вперед. Слабый шорох его подошв тут же исчез в белом абсорбирующем покрытии пола, но Грамеан все же услышал этот звук.
– Что нужно?! – раздраженно бросил он. Штурмовик вытянулся.
– Мой коммодор… – начал было Дэмлин, но тут Эвинд толкнул его в спину так, что Черный Шлем пролетел через весь отсек, едва не сбив коммодора Грамеана с ног.
– Ни с места! – крикнул секунд-лейтенант, вскидывая вверх правую руку. – Не двигаться!…
Коммодор и его телохранитель замерли, не сводя глаз с маленького шарика зеленоватого геля, зажатого в кулаке Эвинда. Штурмовик сглотнул комок и медленно поднял лучевик.
– Не советую стрелять в меня, – предупредил секунд-лейтенант. – Если я упаду и эта штука взорвется, не только в этом отсеке, во всем ярусе не останется ничего живого.
