Билл Болдуин - Отчаянные

Многое зависело от этого типа, Уильямса, моего начштаба. Если я понял верно, и они с Саммерсом не сошлись характерами — а в таком случае он мог попасть на этот пост только благодаря своим способностям, — значит, я могу положиться на него в том, что касается оперативной работы. Собственно, если он не полный бездарь, у меня не было другого выхода, кроме как положиться на него. Начальник штаба — связующее звено между командующим и начальниками служб: оперативной, технической, медицинской и прочих; если бы мне по какой-то причине пришлось действовать в обход его, я бы набил себе кучу мозолей на всех местах, занимаясь чужой работой в ущерб своей собственной.

Покосившись на висевший на стене хроноиндикатор, я выждал еще пару геологических эпох, потом встал и направился обратно в свой кабинет узнать, что еще имеется для меня в запасе у судьбы.

К моему несказанному удовольствию, этого жукида Саммерса не было видно, Коттшелл сидел за своим столом, а рядом с ним стоял невысокий, крепко сложенный флотский офицер. Последний был одет в обычную рабочую форму: темно-синий жилет со множеством карманов и кармашков, брюки такого же цвета, белую рубашку, черный галстук и черные башмаки звездолетчика на магнитных подковках. Четыре золотые ленты на рукавах обозначали его ранг. Ничего другого я заключить из его внешности не мог.

— Капитан Джим Уильямс, начальник штаба, по вашему приказанию прибыл, господин адмирал, — доложил он, вытянувшись по стойке «смирно».

— Вольно, капитан, — откликнулся я, вглядываясь ему в глаза в надежде прочитать в них, кто он и что собой представляет. — Рад, что вы пришли без промедления.

Уильямс ответил мне совершенно лишенным улыбки взглядом. Теперь я обратил внимание на его округлые щеки, а также нос картошкой, настолько съехавший набок со своего законного места, что его, должно быть, ломали раз сто, не меньше. Вне всякого сомнения, это был тот еще прожженный тип, хотя собравшиеся у глаз морщинки выдавали, что основным и наиболее частым выражением лица его является все же улыбка. Не нужно было быть специалистом по ходовым системам, чтобы понять, что в последний раз эта улыбка имела место на лице только что.

— Видите ли, меня мало что держало в моем кабинете, господин адмирал, — ответил он. — Коттшелл, возможно, уже рассказал вам, что с тех пор как я здесь, я, можно сказать, не у дел.

— У Коттшелла не было возможности рассказать о чем-либо, — сказал я, — и ему это не предлагалось. Так что давайте-ка завалимся в мой новый кабинет, и вы просветите меня насчет того, что у вас здесь творится.

— То, что вы услышите, — предупредил меня Уильямс, когда мы направились к двери в кабинет командующего, — может вам не понравиться. — Он замер и нахмурился. — Э… адмирал, — заметил он. — Уж не дымом ли пахнет?

— Верно, — ответил я как мог небрежнее, отворяя дверь в кабинет. — Ничего страшного. Просто мы с Саммерсом не совсем друг другу понравились.

— Э… ясно, — сказал он, следом за мной проходя внутрь. Кабинет выглядел так, будто в нем разыгралось одно из содескийских наземных сражений. Не говоря уже о трех обугленных креслах и обгоревшем ковре вокруг них, стол, на потемневшем углу которого до сих пор красовался бесформенной массой расплавленный голофон, был тщательно выпотрошен. Весь пол был усеян бумагами. Большая часть картин со стен тоже исчезла, оставив от себя только чистые прямоугольники на слегка закопченной стене.

— Вут и его матушка! — вполголоса восхитился Уильямс. — Э… надеюсь, вы с Саммерсом не слишком фатально не понравились друг другу?

Я взял два уцелевших кресла и поставил их лицом друг к другу.

— Садитесь, начштаба, — сказал я. — Мне почему-то кажется, что вам положение дел на базе нравится не больше моего.

— Вы не ошибаетесь, адмирал, — ответил он. Похоже, парню пришлось здесь при Саммерсе нелегко. — Но я несу полную ответственность за то, что вы видите здесь, включая ответственность за то, что мне, как я ни пытался, не удалось противостоять приказам Саммерса — ни открыто, ни за его спиной.

— Я вам верю, — сказал я. — Я хочу задать вам кучу неприятных вопросов и не хочу от вас никаких уверток, ибо лично проверю все то, что вы мне расскажете. После этого мне хотелось бы услышать, как нам исправить положение в минимально возможный срок — и чем я мог бы помочь вам в этом.

Уильямс внимательно посмотрел на меня, потом на мгновение зажмурился.

— Мне кажется, — сказал он со слабой улыбкой, — что меня наконец-то выпустили из здешней выгребной ямы. Что ж, адмирал, начнем. Я долго ждал этого момента…

Остаток дня мы с Уильямсом провели за разговором. Где-то в районе полудня Коттшелл принес нам сандвичи, а ближе к вечеру накрыл на остатках саммерсова стола более обстоятельный обед. К концу вечерней вахты я окончательно убедился в том, что Уильямс может оставаться моим начштаба столько, сколько пожелает. За время нашего разговора он не раз и не два пытался восстановить в моих глазах репутацию своих подчиненных: я услышал о сотнях попыток, предпринимавшихся на всех уровнях, обойти Саммерса и его приспешников — и все эти попытки неизменно заканчивались взысканиями и даже арестом и гауптвахтой. Разумеется, мои вопросы и ответы на них подтвердили ряд моих прежних подозрений насчет оперативной, технической и летной служб, каждой из которых заправляли закадычные дружки и бывшие однокашники контр-адмирала Имперского Флота У. Гротона Саммерса, все как один активисты Комитета Межгалактического Согласия. Конечно, мощь КМГС со времен Битвы за Авалон была уже не та, что в межвоенные годы, и большая часть самых активных его сторонников ушла теперь в подполье. Однако эта зараза — где по глупости, а где и по злому умыслу — продолжала еще разъедать часть нашего военного аппарата и, как видно было на примере Саммерса, все еще представляла собой значительную угрозу Империи.

Наконец — уже ближе к середине ночной вахты — я посмотрел на своего усталого начштаба и решил, что теперь полностью понимаю его: кто он есть и чего он хочет.

— Значит, таков разработанный вами план? — спросил я.

— Вот именно, адмирал, — кивнул он.

— Что ж, исчерпывающе, — заметил я, разливая по кружкам остаток кф'кесса из термоса. — Похоже, вы давно над ним трудились.

— С того самого дня, как Саммерс укатал меня на губу на неделю, — ухмыльнулся Уильямс. — Вот я и решил тогда: не может такой отстой длиться до бесконечности, так что, когда все это пройдет, мне лучше быть наготове — на случай, если найдется кто-нибудь, кому это будет интересно выслушать.