— «Надежда», что у вас? — спросил Григорий.
— Все вернулось, — ответил Рик. — Корабль имеет обычный вид.
— Но что произошло? Вам известна причина?
— Абсолютно неизвестна. Он просто растаял, затем появился.
— Вы могли это как-то спровоцировать?
Рик посмотрел на Тессу, потом на Йошику. Они покачали головами, и Рик ответил:
— Трудно сказать. Мы кричали. Схватили скафандры. Тесса выключила камеру.
— Мы поняли, что вот-вот погибнем, — сказала Тесса и, когда Рик хмуро посмотрел на нее, добавила: — Ну, мы ведь имеем дело с призраком… Может, именно это и важно.
— Может быть, — согласился Рик.
Григорий спросил:
— Все показания приборов в норме?
Рик проверил показания — никаких отклонений. Давление не понизилось, горючее не вытекло, порядок.
— Калининград, все штатно, — доложил он. — Судя по приборам, нам это показалось.
Григорий издал хриплый смешок:
— Начинаю жалеть о своем поспешном решении — вести эту экспедицию. Шутка. Мы вас не оставим. Но… С кем теперь советоваться: с инженерами или с медиумом?
— Почему бы не попробовать и то, и другое? — предложил Рик.
Русский помолчал секунду — другую, потом отозвался:
— Да, конечно. Ты абсолютно прав. Мы запросим разрешение на такую консультацию.
Некоторое время астронавты сидели неподвижно, пока дыхание и сердцебиение не пришли в норму. Рик посмотрел на своих спутниц: Йошико, наполовину влезшая в скафандр, и Тесса, державшая камеру опасливо, так, словно эта была бомба. Йошико потянулась к панели управления, потрогала металл, убеждаясь, что все на месте, затем повернула регулятор температуры в кабине и сказала:
— Мне холодно.
Рик фыркнул.
— Ничего удивительного. Призракам положено заставлять людей мерзнуть.
Тесса внезапно прищурилась.
— Что такое? — спросил Рик.
— Да я просто размышляю. Призраки замораживают людей. Говорят, у них так принято. Что еще они делают? Если мы успеем понять их правила, то, может быть, сумеем удержать наш призрак при себе, пока не вернемся домой.
Возможно, это была реакция на испуг, на неожиданное избавление от опасности, но Тесса как будто пришла в возбуждение. Рик решил прислушаться к ее словам: надо понять правила, по которым действуют призраки.
— Например, — сказал он, — привидения иногда стенают.
— И оставляют слизь на всем, что попадется.
Рик потрогал края своего кресла: металл и шершавая нейлоновая отделка. Никакой слизи.
— По-моему, мы имеем дело с другим призраком, — объявил он.
Йошико спросила:
— Ведь обычно призраки — свидетельство несостоявшейся судьбы?
— Точно, — подтвердил Рик. — Во всяком случае, я думаю, мы встретились как раз с таким.
— Ты говоришь о Ниле Армстронге, так?
— О ком же еще?
— Ну, не знаю. Армстронг не подходит. Он пилотировал такой корабль на Луну. Вот если бы возник корабль для полета на Марс, или космическая станция, или еще что-то…
— Верное соображение, — заметила Тесса. — Но если это не призрак Армстронга, то чей же?
Рик фыркнул и насмешливо ответил:
— А предположим, всего НАСА. Может, организация уже скончалась, только мы этого еще не знаем.
— Конгресс урезал очередной бюджет? — весело спросила Тесса.
Рик засмеялся, но Йошико с самым серьезным видом объявила:
— Не смейтесь! Я думаю, это недалеко от истины.
— Призрак НАСА?
— В некотором смысле. Может, это призрак всей вашей космической программы? Умер Нил Армстронг, и вместе с ним погибли мечты энтузиастов космоса вашей страны. Может быть, и всего мира. Они вспомнили, что некогда вы летали к Луне, но сейчас забыли туда дорогу. Возможно, неисполненные мечты всех энтузиастов материализовали этот корабль.
Рик снова посмотрел на Землю сквозь крошечный треугольный иллюминатор. Неужто он действительно летит на каком-то воплощении всепланетной фантазии?
— Нет, — решительно сказал он. — Этого не может быть. Призраки — одиночные существа. Жертвы убийства. Погибшие в буре…
— Или при кораблекрушении, — перебила Тесса. — Они могут и объединиться.
— Допустим, но тогда им нужен кто-то главный. Представитель. Они не появляются перед живыми все разом.
— Откуда тебе знать? Если призрак стонет в темном лесу…
— Верно, верно. Но что-то внезапно заставляет его исчезнуть, а через минуту явиться снова. По-моему, это больше походит на поведение одиночки, чем на проявление коллективной воли.
Йошико энергично кивнула. Рик спросил:
— В чем дело?
— По-моему, ты прав. А если так, я знаю, чей это призрак.
— И чей же?
— Твой.
Рик от неожиданности расхохотался.
— Значит, это моих рук дело?
— М-м. Ты — командир, и разумно предположить, что именно ты управляешь, э-э, спиритической стороной экспедиции.
Обе женщины смотрели на него испытующе. Минуту назад Рик отметил, что взгляд у Тессы напряженно-требовательный, но сейчас он стал почти гневным.
— Но это же смешно, — возразил он. — Я вовсе не управляю этим кораблем… кроме как обычным образом, — поспешно добавил он, чтобы женщины не начали спорить. — И кроме того, при первых двух стартах на борту никого не было. При втором старте я вообще не присутствовал.
— Однако при первом старте ты находился рядом, — заговорила Тесса. — На следующий же день после похорон Нила. И едва ты вернулся после полета на шаттле — подавленный тем, что дела идут скверно, — как состоялся второй. Если кто-то и решил, что космическая программа скончалась, так только ты.
Рик выпрямился, ухватившись за поручень вверху панели управления, и воскликнул:
— Выходит, ты думаешь, что через меня передаются опасения всех «трекки»[3] и всех подростков в мире, мечтающих стать астронавтами?
— Не исключено. О чем ты только что думал?
— Когда он исчезал? Я думал… — Он добросовестно попытался вспомнить. — А! Я думал, как хорошо, что космос снова стал интересен людям.
— Вот видишь!
— Ничего я не вижу, — раздраженно бросил Рик. — Одно к другому не имеет отношения.
— Имеет. Здесь четкая корреляция: когда ты сокрушался, что всем плевать на гибель космической программы, ты получил персонального «Аполлона», но едва начал надеяться, что мир все-таки хочет продолжить исследования, твой корабль исчез, — объяснила Тесса.
А Йошико добавила:
— И вернулся, когда ты подумал, что из-за нашей гибели пропадет едва возродившийся интерес к космосу.
У Рика голова распухла от этой безумной идеи. Подумать только: он в ответе за все происходящее. В словах Тессы и Йошико имелась своя логика, но принять ее было слишком трудно.
