в воздухе корпус подвели прочные балки из армированного пластика. В лучах полуденного солнца обросшая спутанной гривой водорослей стальная сфера, не видевшая дневного света целых пять лет, казалась головой исполинского древнего чудища.
– Давайте, – в нетерпении скомандовал Домграф-Швах. – Взгляните, что там.
Портбейн с Лануаром, ступив на спекшуюся твердь, подошли к рубке управления, опущенной на стапель из балок, и влезли внутрь. Зловещие желтые лучи ручных фонарей заплясали по сырым, курящимся испарениями переборкам, озарили проржавевшие приборные доски. В глубоких лужах на палубе извивались, корчась в конвульсиях, иссиня-серые болотные угри. Смятая метеоритным ударом невероятной силы, рубка являла собой крайне печальное зрелище.
Лануар, шедший первым, раздраженно махнул рукой Портбейну:
– Теперь ступайте-ка вперед вы. Вы у нас инженер, вам и карты в руки.
Пристроив фонарь на верхушке покатой груды проржавевшего металла, Портбейн, увязая по колено в раскисшем мусоре, зашлепал к разбитой приборной доске. Ну и месиво… что не оплавлено, то искорежено! Присев на корточки, он принялся одну за другой отдирать и отшвыривать в сторону изъязвленные ржавчиной секции кожуха.
Тем временем Лануар, распахнув дверцу кладовой, извлек изнутри груду аудио- и видеопленок в увесистых металлических ящиках. Поспешно сдернув с одного крышку, он подставил пленку под мерцающий луч фонаря.
– Бортжурнал! Теперь я уж точно смогу доказать: кроме нас, на борту не было ни души!
В исковерканный дверной проем заглянул О’Киф.
– Как продвигается?
Протиснувшись мимо, Лануар спустился на стапель, положил под ноги охапку коробок с пленками и вернулся назад, в сырость и полумрак рубки.
– Ну? Что там с управлением? – спросил он.
– Странно как-то все это, – пробормотал Портбейн.
– В чем дело? Разбито вдребезги?
– Внутри уйма кабелей и реле. Множество датчиков, контуров и прерывателей. А снаружи – ни одной клавиши, ни одного тумблера, чтобы управлять всем этим богатством.
Лануар со всех ног поспешил к нему.
– Как же так? Должны быть!
– А вот поди ж ты! Для ремонта необходимо снять все эти пластины, практически демонтировать оборудование, иначе даже внутрь не заглянуть. Сесть за приборную доску и управлять кораблем невозможно. Снаружи только гладкий, ровный, наглухо закупоренный защитный кожух.
– Возможно, это вовсе не рубка управления? – предположил Фишер.
Портбейн поднял повыше охапку обугленной проволоки.
– Вот управляющий механизм, в этом сомнений нет. Только полностью автоматический. Автономный. Наподобие робота.
Собравшиеся в рубке озадаченно переглянулись.
– Выходит, мы были пленниками на борту корабля! – в изумлении выдохнул Тейт.
– Чьими пленниками? – растерянно осведомился Фишер.
– Ясно, чьими! Терран! – объявил Лануар.
– Ничего не пойму, – глухо пробормотал Фишер. – Полет задуман и осуществлен нами и только нами, не так ли? Мы вырвались с Ганимеда, бежали…
Портбейн поднялся и повернулся к Лануару:
– Давайте займемся пленками. Поглядим, что сказано там.
Дэниэлс, хлопнув по клавише, остановил считыватель видеопленок и включил свет.
– Что ж, сами видите, – со вздохом сказал он. – Санитарно-медицинское судно. Без экипажа. Управлялось дистанционно, наводящим лучом с одного из спутников Юпитера. Луч вывел корабль из Солнечной системы, привел сюда, здесь из-за сбоя в электромеханике шальной метеорит пробил защитное силовое поле, и наш корабль… потерпел крушение.
– А если б не потерпел? – робко спросил Домграф-Шванк.
– Тогда нас отвезли бы в главную клинику, на Фомальгаут IV.
– Прокрутите-ка последнюю пленку еще раз, – попросил Тейт.
Динамик громкоговорителя в стене разразился шипением, а затем ровно, прекрасно поставленным голосом заговорил:
– Работая с данными пациентами, необходимо учитывать разницу между параноидным и паранойяльным синдромом, не говоря об отличии того и другого от прочих психических расстройств. Основная структура личности параноика остается неизменной. Вне пределов собственных бредовых идей он мыслит вполне логично, рационально, порой даже отличается незаурядным умом. Параноик способен к поддержанию разговора, к обсуждению себя самого – одним словом, связь с реальностью не утратил ни в коей мере.
От прочих психотиков параноик отличается стабильной ориентацией на окружающий мир, а от так называемого нормального психотипа – набором бредовых идей, ложных посылок, лежащих в основе сложной системы взглядов, в рамках себя самой вполне логичной и непротиворечивой.
Дэниэлс, вздрогнув, приостановил запись.
– Эти пленки, – пояснил он, – предназначались для персонала клиники на Фомальгауте IV. Их заперли в кладовой рубки управления, а саму рубку наглухо изолировали от остальных корабельных помещений. Никто из нас войти туда не мог.
– Мышление параноика предельно ригидно, – ровно, спокойно продолжил терранский доктор. – Не поддающиеся опровержению извне, бредовые идеи управляют всей его жизнью. В его систему взглядов логически вплетается все, что ни происходит вокруг – любые события, встречи, явления, случайные замечания и так далее. Согласно данной системе взглядов, сам он – персона чрезвычайной важности и недюжинного таланта, а весь мир, объединившийся против него, строит ему всевозможные козни на каждом шагу. Дабы расстроить планы злоумышленников, уберечься от гибели, параноик готов на все. Неизменно записывает на видеопленку любые столкновения с представителями власти, постоянно переезжает с места на место, а в завершающих, наиболее опасных стадиях может даже дойти до…
Зильберман в ярости хлопнул по клавише выключения, и голос умолк. В зале вновь сделалось тихо. Девятеро глав лагеря замерли.
– То есть, мы – шайка шизиков, – нарушив молчание, подытожил Тейт. – Партия психов, потерпевших крушение. Сбитых случайным метеоритом и…
– К чему этот самообман?! – зарычал Горстоковски. – «Случайным»! Случайности здесь ни при чем!
Фишер визгливо, истерически захихикал.
– Вот-вот! Паранойя в чистом виде! Господи боже, все эти нападения – галлюцинации! Плод нашей собственной мнительности!
– И чему же верить? – вздохнул Лануар, рассеянно ткнув пальцем в стопку катушек с пленкой. – Выходит, никаких врагов нет?
– Мы защищаемся от их нападок вот уже пять с лишним лет! – парировал Портбейн. – Вам этого мало?
– А вы хоть одного из них видели? – лукаво осведомился Фишер.
– Против нас лучшие оперативники всей галактики. Терранские ударные подразделения и военная разведка. Люди, прекрасно обученные искусству диверсий и маскировки. Так они и покажутся вам на глаза!
– Как ни крути, а мост наш они угробили, – напомнил О’Киф. – Действительно, никто из нас их ни разу не видел, но мост-то рухнул, и это, черт возьми, факт!
– А может быть, с мостом просто строители напортачили, вот он и рухнул сам по себе, – возразил Фишер.
– «Само по себе» ничто на свете не рушится! Всему происходящему есть причина!
– А что, собственно, происходит? – задумчиво протянул Тейт.
– К примеру, еженедельные газовые атаки, – отрезал Портбейн. – И соли тяжелых металлов в водяных скважинах, не считая всего остального.
– И о бактериях, о бактериях не забудьте! – добавил Дэниэлс.
– Вполне возможно, всего этого в действительности не существует, – объявил Лануар, – вот только как это доказать? Как проверить, если все мы психически нездоровы?
– Вообще-то нас здесь более сотни, и нападениям подвергаются все, – заметил Домграф-Швах. –
