Сигарета догорела, я начал мерзнуть, но фонари не загорались. Вдалеке снова бабахнуло. Горы сильно искажали звук, но мне показалось, что на этот раз флуггер перешел звуковой барьер в стороне Севастополя.
Разлетались, мать их за ногу…
Итак, света не было. Глаза мои хоть и привыкли к темноте, но ничего, кроме едва приметных силуэтов секвой разглядеть по-прежнему не удавалось. Между тем стоять посреди заснеженной поляны до утра я не собирался.
В карманах моего модного (и поэтому, увы, очень короткого) пальто не сыскалось ничего, похожего на бумагу или целлофановый кулечек. Тогда я принялся на ощупь изучать содержимое сумки и вскоре обнаружил искомое: «Памятку о Наотарском конфликте».
Мы с Колей, как участники боев, получили эти брошюрки после возвращения из Хосрова. Он свою прочел от корки до корки сразу же, я успел промусолить только несколько страниц. Думал, на каникулах ознакомлюсь — на самом деле там было что почитать. Ученые времени даром не теряли, все анализировали: останки джипсов, результаты видеосъемки, тысячи проб грунта, воды, воздуха и астероидных обломков. И выдали для армии итоговый документ: кто такие джипсы, откуда взялись и как с ними бороться.
О чем только в «Памятке» не писали! О том, что джипсы в их современном виде являются результатом длиннейшей эволюционной драмы, которая длилась, возможно, десятки миллионов лет. Особые условия планеты, занесенной в недра шарового звездного скопления, давным-давно заставили их цивилизацию озаботиться управляемой генно-имплантационной перестройкой организма… Решение проблем защиты от жесткого излучения… От экстремальных температур… Войны с неведомыми нам, но явно очень агрессивными соседями… Не исключено — гражданские войны… Имплантация боевых устройств… Живые ткани-антигравитаторы…
Коля от этих звонких фраз, опрокидывающих всю научную картину мира, приходил в ликование. Я — терял аппетит. Потому так ни разу в Крыму «Памятку» и не открыл.
И вот теперь я держал ее в руках.
Это документ секретный. Но не очень. Показывать его гражданским нельзя, но и хранить в спецбиблиотеке не обязательно.
А вот уничтожить «Памятку» можно. После прочтения. Но, похоже, придется мне приступить к уничтожению секретных бумаг незамедлительно.
«Будто бы война началась», — ухмыльнулся я. Знал бы я тогда!..
Я выдрал несколько первых страниц (потом оказалось, что последних, — в темноте не очень-то разберешь) и скрутил из них жгут. Щелчок зажигалки — и свет моего жалкого факела выхватил из темноты ближайшие метры дорожки…
Трижды останавливаясь, чтобы сделать новый факел, я все-таки добрался до приюта.
И только после этого, ха-ха, вспомнил, ха-ха, что по вине талантливого архитектора, мастерством которого я восхищался в понедельник, у этой растреклятой домины отсутствует человеческая дверь! А есть только механизированная лестница-трансформер, которая вместе с крыльцом выезжает навстречу гостю! Но ведь вся эта идиотская роскошь тоже хочет электричества! А его все нет!
Да что у них там, в самом деле, с рубильником?! Мыши съели?!
Я уже совсем замерз. И мне стало до жути не смешно.
Я начал орать.
Услышан я не был. Звукоизоляция, товарищи, тепло- и звукоизоляция…
Но когда я уже намеревался начать обстрел окон гостиницы снежками, а лучше — увесистыми ледышками, где-то справа от меня под, так сказать, днищем приюта, распахнулся люк аварийного пожарного выхода.
На снег лег прямоугольник долгожданного… да-да — света!
Правда, слабенького какого-то, синюшного.
Из люка вниз опустилась обычная лесенка, с перекладинами.
Наверху лесенки показались сапоги.
Ура!
Люди!
Спасен!
К полночи, то есть спустя три часа, все обитатели «Братца Лиса» смирились с тем, что ни электричества, ни связи не будет по меньшей мере до утра. Из отсутствия электричества вытекала не только банальная темнота, но также холод и голод. Вряд ли нужно напоминать, что электричество питает отопительные радиаторы, кухонные плиты, кофемолки, кофеварки, соковыжималки, чайники и т. д.
Впрочем, некоторые задумались над этим первый раз в жизни. Например, один харьковский книготорговец полагал, что отопление в гостинице — «термоядерное». Старший менеджер объяснил ему, что это Казантипская энергостанция — термоядерная, а вырабатывает она обычное электричество, которое раздает по проводам и СВЧ-каналам на пол-Крыма.
— А электричество — это разве не поток разогретых атомных ядер? — спросил книготорговец у менеджера с видом победителя.
Но этот болван хоть знал слова «электричество» и «термоядерный». А вот его жена почему-то все относила на счет… озона! О том, что озон — это газ из трехатомных молекул кислорода, она, конечно же, не подозревала. Зато озон в ее воспаленном воображении тек по проводам и наполнял все светильники мира. При этом он таинственным образом разогревался и, стало быть, светился.
И ладно бы она так считала! Мало ли на Земле гражданских, которые путают флуггеры со звездолетами, чоругов считают вымершим африканским племенем, а Конкордию — пригородом Мадрида?!
Но что вытворила жена почтенного коммерсанта, когда в их номере погас свет! Посчитав, что «озон охладился», она первым делом достала зажигалку и поднесла ее к настенной лампе! И не успокоилась, пока не начался пожар, который ей посчастливилось героически одолеть при помощи подушки и бутылки газированной воды.
И все такое прочее.
В Центральном холле «Братца Лиса», к счастью, имелся настоящий камин. Который можно было топить настоящими дровами. Сказалась специфика заведения — все-таки горный приют, а не какая-нибудь пафосная гостиница «Москва», в которой даже мебели нормальной нет — вся сплошь летающая.
Правда, настоящие дрова (от фирмы «Крымдрова» — хотите верьте, хотите нет) в приюте сожгли во имя романтики еще на новогодней вечеринке.
Тот добрый человек, который сбросил перед моим носом лестницу через пожарный люк, как раз и собирался в поход за дровами. Над ним в ту минуту все смеялись, но ему, самому осведомленному, было уже не до смеха.
Звали доброго человека Роман и работал он врачом «скорой помощи». Фамилию-отчество он при нашем знакомстве называть не стал, хотя и был по меньшей мере вдвое старше меня.
Роман хоть и был гражданским, но флуггер от звездолета отличал и за мировыми новостями следил. А потому он был единственным постояльцем приюта, который прихватил с собой в отпуск портативный визор. Визор питался как от сети, так и автономно, от аккумуляторов.
Правда, в горах он ловил картинку с наземного ретранслятора посредственно, а спутники брал не все и не всегда. И все-таки визор был хоть и маленьким, но полноценным окном в большой мир.
