А музыка играла.
Второй удар нанесла группа «Буран», введенная в бой на правом фланге против авангарда авианосных колонн.
К сожалению, в ее использовании был допущен серьезный просчет. Как показал позднейший анализ сражения, правильнее всего было использовать триста пятьдесят флуггеров «Бурана» одновременно с нашими — и тоже с кормовых ракурсов.
К моменту появления на арене авианосцев «Бурана» адмирал Шахрави был уже внутренне готов к любым неожиданностям. По его приказу эскадра дальнего прикрытия, болтавшаяся без дела далеко за плоскостью системы, подошла к месту боя через Х-матрицу и вклинилась между «Бураном» и своими авианосцами. Наши флуггеры натолкнулись на сплошную стену зенитного огня, а к «Александру Невскому», «Адмиралу Ушакову», «Адмиралу Нахимову» и «Князю Потемкину Таврическому» устремились клонские торпедоносцы.
Пережившие громовой март 2622 года пилоты гордились тем лютым боем, как драгоценным орденом. Но это — не моя история.
Наши «Дюрандали» достигли «Трех Святителей» и благополучно сели.
Я дождался, пока Лобановского вытащат из его битой машины спецы на спасательном флуггере, и тоже пошел на посадку. Рядом на своих машинах крутились Бердник и Бабакулов, так что одиноким я себя не чувствовал.
Вслед за мной начали садиться одиночные «Горынычи» и редкие «Хагены» — некоторые с преизрядными дырками. В общей сложности их ожидалось штук сорок, ведь мы подбирали не только свои машины, но и уцелевшие истребители с «Рюрика» и «Дмитрия Донского».
Вот уж не ожидал, что снова окажусь на борту родной посудины! Да еще и в обществе друзей, которых уже успел, врать не буду, записать вместе с собой в покойники.
Скольжение по полосе магнитного финишера…
Гостеприимно распахнутые створки подъемника…
Верхняя ангарная палуба…
Да здесь собрался едва ли не весь авиатехнический дивизион!
Каждый вернувшийся флуггер срывал бурные аплодисменты. Только я вылез из кабины размять ноги — на это особого разрешения командования, к счастью, не требовалось, — как оказался в компании Егора Кожемякина, Кольки, Лобановского, кучи техников, включая белобрысого Петю, и трех незнакомцев. Последние были гостями: они на моих глазах вылезли из «Горынычей» с эмблемами 11-го отдельного авиакрыла, приписанного к «Дмитрию Донскому».
Эге, да я же одного из гостей знаю! Это Григорий Свинтилов, мы вместе в лагере сидели!
— Гриша?
— Саша!
— Вот так номер!
— Здорово, гвардеец!
Мы обнялись. Вот примета того огненного времени: мы со Свинтиловым не виделись-то всего четверо суток, ведь нас всех вместе возили на экскурсию в Москву и Техноград. Но, прощаясь на борту «Емельянова», мы были уверены, что никогда больше не встретимся. И вот надо же!
— А это, познакомься, младшие лейтенанты из пополнения: Тексас Ро Масакр и Данкан Тес. Северные американцы.
— Данкан Тес?..
— Можно просто Дан, — почти без акцента сказал парень и протянул мне руку.
— Саша, — промямлил я, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
«Дан Тес… Дантес! Неужели… судьба?.. И лицо до чего же неприятное… Даже за забралом скафандра видно! Губы тонкие, бескровные… Скулы торчат… Страшный как смерть!.. Да ладно, глупости какие… Не обращай внимания! Просто дебильные имя-фамилия, случайное созвучие такое вот получилось…»
А тут еще Колька, как назло, будто бы хотел сказать: «Да нет, судьба, именно судьба!»
— А друзья не называли вас Дантесом? — спросил он у американца, многозначительно взглянув на меня.
— Извините?
— Не обращайте внимания, Дан, — встрял я. — Скажите, где вы так хорошо выучили русский?
— А, это! — Парень улыбнулся. — Брал в школе. Папа говорил: «Сын, учи русский! Вырастешь и поедешь в Россию работать! Рабочий русского завода имеет столько денег, сколько у нас не имеет… Нэшнл лиг бейсболман… Как это по-русски?.. Не важно… Знаменитый спортсмен!»
«Ну естественно, — подумал я. — Велика важность, спортсмен… Какая от него польза, кроме как самому себе, что здоровый он, как кабан? А рабочий ценный продукт производит…»
— Хорошие у вас школы, — не скрывая удивления, заметил Лобановский.
— Школы? Школы о'кей, хорошие. — В том, как именно Дантес (хотелось мне или нет, но Данкана Теса называть для себя иначе я уже не мог) признал этот факт, мне почудилась недоговоренность. Кажется, он хотел сказать нечто вроде «школы-то хорошие, только жизнь хреновая», но не стал развивать свою мысль.
Или он что-то совсем другое подразумевал? Может, не настолько и хорошо он владел русским языком, ошибся в интонации, а на самом деле имел в виду «Школы ваши — дерьмо»?
Последнее, вероятно, тоже имело отношение к истине, потому что его вроде бы соотечественник Тексас Ро Масакр не понимал по-русски ни полслова. Отключившись от бортового переводчика «Горыныча», он стал совершенно беспомощным. Тексас застенчиво улыбался и, явно не зная, куда пристроить руки, все время потирал затылок, точнее — задний сегмент шлема-бронесферы.
— Ну, братие, теперь и чарку пропустить не грех, — торжественно сказал Егор Кожемякин, извлекая на свет объемистую берестяную фляжку.
— Э, постой-ка, Егор… Так ведь дышать-то здесь нельзя! Везде криптоновая атмосфера!
— Я тебя не дышать приглашаю, мил-друг, а горькой выпить!
Свинтилов и техники засмеялись. Даже белобрысый Петя, подлец.
Коля похлопал меня по плечу.
— Все-таки одичал ты, Сашка, — сказал он. — Ты вспомни вообще, как скафандр устроен!
— А-а-а, вот я олух! Действительно одичал!
При проектировании скафандра «Гранит-2» конструкторы предусмотрели все и даже больше. В частности, такую ситуацию, когда надо человека напоить, а открыть забрало условия не позволяют. Скажем, языки пламени кругом и угарный газ с дымом вперемешку.
Для этого в горловой бронедетали сделана поилка. Она рассчитана в первую очередь под типовые тюбики с трубочками, но можно с ней работать и методом простого налива.
Снимаем предохранительную крышечку и заливаем жидкость в наружный приемник. После чего крышечку завинчиваем и включаем микронасос. Жидкость прогоняется через фильтры и поступает в небольшую емкость, которая находится уже на внутренней стороне скафандра. А из емкости к тебе в рот сама выдвигается трубочка. И пей-веселись!
Конечно, муромская старка через трубочку — преступление против самого духа исконной русской культуры. Старку, мил-други, надлежит потреблять из такой же, как сама фляжка, аккуратной берестяной чарочки на осьмнадцать золотников ровно. И чтобы с моченым груздем обязательно, а пуще того — с рыжиком…
