в Силе, становится с ней единым целым. И в этом странном месте, когда она исчезала, исчезало и её прошлое, и её драгоценные воспоминания стало невозможно удержать.
Это напугало её. Она знала, что этого не должно было быть. Стать единым целым с Силой было судьбой каждого джедая, который служил ей. Но она не могла избавиться от ощущения, что она что-то не сделала — что-то такое, о чем нельзя забывать. Или был кто-то, кого она не могла бросить. Пока не могла.
Но кто?
Ей было трудно связать свою собственную сущность воедино, вспомнить даже свою собственную личность, не говоря уже о чьей-то ещё.
Затем знакомый голос произнес её имя, и она вспомнила.
Хан.
Внезапно в лесу воцарилась тишина, и Хан увидел, как тени убегают в подлесок. Впереди возникло золотое сияние, просвечиваясь сквозь грибы и папоротники, превращая их на его глазах в аккуратно и рассаженные рядами деревья городского парка на Корусанте.
— Лея? — Хан поднялся и двинулся вперёд. — Лея?
И тогда он увидел её, золотую сияющую фигуру, бегущую по тропинке с распростёртыми руками, такую лучистую и яркую, что у него болели глаза, когда он смотрел на неё. Он встретил её на полпути и на лету заключил в объятия. Лея крепко поцеловала его в губы, и он почувствовал, как Сила вливается в него, наполняя теплом, жизнью и радостью.
Они замерли в поцелуе на мгновение, или, возможно, это был целый день. Затем Хан опустил её ноги на землю и отступил назад, чтобы посмотреть на неё. Она была Леей — но не такой, какой он видел её в последний раз. Она была Леей времён их юности: карие глаза, сияющие задором, ещё не умеренным потерей двух её сыновей и смертью многих близких друзей — стольких, что Хану невыносимо было вспоминать об этом.
Через мгновение радость на лице Леи сменилась беспокойством.
— Хан, что с тобой случилось? — спросила она. — Это из-за карбонитной заморозки?
— Заморозки? Какой заморозки?
— Ты не помнишь? — спросила Лея. — Вейдер устроил ловушку в Облачном городе. Он заморозил тебя в карбоните…
— И ты сказала мне, что любишь меня, — закончил Хан. — Как я мог забыть?
Единственным ответом Леи был растерянный взгляд.
— Ты помнишь это, верно? — начал волноваться Хан. — Ты сказала мне: «Я люблю тебя».
— Конечно, я помню, — сказала Лея. — Но это последнее, что я помню… И ты теперь выглядишь таким старым. Я не думала, что карбонитная заморозка так действует на людей.
Хан рассмеялся бы, если бы не был настолько напуган.
— Милая моя, это не карбонитная заморозка.
Он не понимал, что случилось с памятью Леи — с ней самой, но в этом месте было не так уж много такого, что он понимал. Ему просто придётся смириться с этим и надеяться на лучшее.
— Какое-то время, — продолжил Хан, — я был украшением стены, висевшим во дворце Джаббы. А потом ты спасла меня. Ты помнишь это?
— Да, — в глазах Леи вспыхнул гнев. — Джабба одел меня в этот проклятый рабский наряд, а я задушила его своей собственной цепью. И ты сбил Бобу Фетта в яму сарлакка. Так ведь?
Хан ухмыльнулся.
— Так.
— А что было после?
— Ну, Император заманил нас в засаду у Эндора, — сказал Хан, с восторгом наблюдая, как каждое слово вызывало новый проблеск узнавания в её глазах. — Но мы победили, помнишь? Палпатин в конце концов умер.
— А потом был праздник, — вспомнила Лея. — С эвоками — сотнями эвоков.
— И это правда, — сказал Хан.
Он продолжал рассказывать ей обо всём, что они сделали вместе — основали Новую Республику и навсегда уничтожили остатки Империи, поженились и завели детей, приняли решение воспитывать своих детей как джедаев. Пока он говорил, юная Лея из его прошлого начала взрослеть у него на глазах, становясь всё красивее, но в то же время мудрее, ещё более открытой и сострадательной.
Затем Хан добрался до эры вторжения в галактику юужань-вонгов. Он сделал паузу, не уверенный в том, что хочет снова подвергнуть Лею мучениям тех лет. Но было уже слишком поздно. Её воспоминания нахлынули на неё без всякой подсказки с его стороны. Он мог только наблюдать, как смерть Чубакки и Энакина отразилась на её лице печалью — и как страдание из-за падения Джейсена на Тёмную сторону украло свет из её глаз.
Когда печаль не исчезла, Хан взял её за руку.
— Прежде чем Джейсен стал Дартом Кейдусом, он подарил нам внучку, — подсказал он. — Её зовут…
— Аллана, — закончила Лея. — Она наследница Хейпанского консорциума, и она живёт со своей матерью, Тенел Ка. Но для меня это почти как сон.
— Аллана реальна, — заверил её Хан. — И она замечательный ребенок. Что ещё ты помнишь?
Лея криво улыбнулась Хану, без сомнения, понимая, что он пытается не задерживаться на самом болезненном моменте их совместной жизни.
— Я помню Затерянное племя ситов и его вторжение на Корусант, — сказала она. — И я помню свадьбу Джейны.
Хан улыбнулся. Лея возвращалась к нему — даже если он не совсем понимал, что это значит в подобном месте.
— А как насчёт того, что сейчас? — спросил он. — Ты помнишь, где мы находимся? И как мы сюда попали?
Взгляд Леи стал жёстким.
— Я помню,
