— Хуле вылупился? — спросила она усталым голосом.
На этот Алик сумел побороть желание горестно вздохнуть. Неприязнь к правоохранителям была настолько распространенной, что он перестал обижаться на нее много лет назад. «Это обычная причуда человеческой природы, — постарался успокоить он себя, — отношение к полиции быстро меняется на восторженное, стоит бандитам немного потыкать обывателя ножиком».
— Я хочу побеседовать с Самантой, — сказал ей Алик.
— Разуй глаза, она спит. Ей нужно время для восстановления, — раздраженно продолжила женщина, — ты видел что с ней сделал этот поддонок?
— Рик Паттерсон мертв, — спокойно продолжил Алик.
— Я знаю. И если ты думаешь, что это сделала я, то ты тупее чем кажешься — я не покидала эту палату. Это может подтвердить и полицейский, который дежурит за дверью.
— Ты бы не стала причинять вреда Риеку, — улыбнулся Алик, — какой смысл воевать с инструментом, верно? К тому же этим занялся Рейнер.
— Как скажешь, — Каролина пожала плечами, поправив волосы, — меня это не касается.
— А еще это означает, что право ответного хода переходит к Джавид Ли, — продолжил Алик, — теперь он должен кого-то укокошить, чтоб сравнять счет.
— Не думаю, — Каролина подала губы, — сейчас счет сравнялся.
— Между Рейнером и Джавидом Ли? Нет. Это никогда не закончится, пока у них есть бойцы, которых можно посылать умирать и убивать.
— А что же вы их не арестуете, а, мистер полицейский? — с сарказмом, таким густым, что его можно было мазать на хлеб вместо масла, протянула Каролина, добавив, после минутной паузы — это из-за ваших недоработок моей супруге приходится восстанавливать лицо.
— Это верно, — спокойно ответил Алик.
— Да ты хоть понимаешь, насколько применение Кселл болезненно? Сколько нужно вытерпеть, пока он сращивается с настоящей плотью? Это ужасная, невыносимая боль, с которой даже наркотики не справляются! Потребуются месяцы, чтобы восстановить черты Сэм такими, какими они были до того, как этот ублюдок надругался над её лицом! Конечно, мы справимся с этим. Сэм сильная! Когда лечение закончится, я заберу её домой, подальше от Рейнера и всех остальных психов.
— Отличный план, — улыбнулся уголками губ Алик, — надежный, как швейцарские часы. Сказать тебе, сколько раз я слышал что-то подобное?
— Я просто не позволю её вернуться, — рявкнула Каролина, — буду запирать, если нужно!
— Делай что считаешь нужным, — кивнул Алик, — и позволь мне помочь тебе разорвать её связь с Рейнером. Расскажи мне, за какай её поступок Джавид Ли послал Риека сделать такое с ней? Как только я пойму, что происходит, я смогу вернуться в город, чтоб вплотную заняться этими ублюдками. Из-за них у нас в морге находится семь мертвых тел, и это не считая Риека. Бюро так просто это не оставит.
— Если бы Сэм была в сознании, она бы выставила тебя за дверь.
— Все верно, — Алик позволил себе улыбнуться, — потому что они втянули её в свой мир так далеко, что она не способна здраво мыслить. И уж тем более не может уйти. Вся твоя любовь, твоя решимость — все пропадет туне, если ты будешь опираться на её суждения. Пора решать — кто устанавливает правила её жизни. Ты или они? Выбирай.
Невероятно, — но его слова, кажется, были услышаны. По крайней мере, Алик так решил, заметив как тень сомнения осторожно сменяет гримасу ярости.
— Будет так, как я скажу! — воскликнула Каролина, — Сэм выберет меня! В конце, концов, она моя жена!
— Действительно? Убеди меня в этом. Скажи мне, что она сделала. Мне это нужно знать, что убрать Рейнера с Джавидом Ли.
— Банды никуда не денутся. Меняются только имена — посадите этих, им на замену придут следующие.
— Нет. Вслед за главарями сменится и верхушка — все их лейтенанты и прихлебатели. И я вижу в этом твой шанс — вытащить Сэм из всего этого дерьма. У неё нет обязательств перед новой командой.
— Сэм была бы против, чтоб я тебе рассказала… — начала она неуверенно.
— И это проблема, которую никто не решит кроме тебя. Эта жизнь, которой живет Сэм, словно наркотик. Она не может сделать самостоятельно правильный выбор. А ты можешь.
— Райнеру нужно было доставить послание, — начала Каролина, сжимая, в поисках поддержки, безжизненную руку Саманты, — четкое и недвусмысленное.
Что-то подобное Алик и ожидал — Джавид Ли и Рейнер были частью культуры, способной к коммуникации только посредством угроз — другие способы договориться не принимались во внимание. Любая уступка в их среде считалась признаком слабости, поэтому никто из них никогда не отступал — для этого у них было слишком много глупой гордости.
— Какое именно сообщение? — не выдержал Саловиц, — в чем оно заключалось?
— Устное сообщение, на словах, — замахала руками Каролина, — Есть одна женщина, у который были какие-то терки с одним из родственников Рейнера. И он попросил Сэм как-то повлиять на неё. Она проследила за ней, узнала, какой спа-салон посещает эта дамочка, — оказалось, она ходит каждые пару дней в салон около дома, где проходит все процедуры — волосы, лицо, кожа… И в конце всегда заказывает массаж, какой-то причудливый, с теплыми камнями или еще каким-то дерьмом. А этот массаж, его делают только на голое тело. И вот, когда эта дамочка, лежит себе, вся такая расслабленная, под полотенцем, она понимает, что вместо её массажиста, ей делает массаж моя Сэм.
— Ты же сказала, что сообщение было только на словах? — хохотнул Саловиц.
— В основном да, — отмахнулась Каролина, — просто, когда женщина обнажена, она более остро воспринимает мир, чувствует себя уязвимой. А если добавить к этому испуг от того, что она внезапно обнаружила, что над вами склонился не тот, о ком ты думал…
— То есть Сэм всё-таки касалась этой женщины?
— Я же говорю, что Сэм делала её массаж! Она не причинила ей боли, ничего схожего с тем, что с ней сделал этот выродок Риек. Она просто напугала её до чертиков и всё. И в отместку с ней сотворили вот это!
— И последний вопрос, — сказал Алик, вставая. Он уже знал ответ, но хотел бы услышать от Каролины подтверждение его выводов, — Эта женщина, которой нужно было передать послание, кто она?
— Роза Лоренцо.
* * *
Битцк дозвонился до них, как только они покинули палату.
Перед ними, по всей длине долины Ван-Вика протянулась длинная полоса из сосен и дубов, образующую разделяющую город зеленую стену — когда-то, не так давно, на этом месте располагалась скоростная многоярусная автотрасса. Устаревшая, с появлением доступной технологии порталов.
Алику нравилась идея преобразования старых городских шоссе в парки. Зелень разбавляла сплошную застройку, делая жизнь горожан более позитивной и приятной.
Это было воистину достойным примером позитивных преобразований. И полной хуйней, если взглянуть на это с другой стороны. За прекрасным, украшенным зеленью фасадом города таилось явное, ничем не замутненное зло.
Такие гангстеры, как Джавид Ли и Рейнер, были, есть, и, вероятно, будут всегда. Бедность всегда порождает определенный тип предпринимательства — насильственный, без совести, границ и моральных норм. Поэтому везде, где есть бедность, присутствует и её злой близнец — тотальная, беспощадная, бессмысленная и безграничная эксплуатация.
Справедливая расплата, за все деньги, запертые в хранилищах в верхней части города. Злая пародия на справедливое распределение. И это не изменят все парки Нью-Йорка — каким бы они ни были прекрасными. Всё это не более чем декорация стен сковывающих людей экономических оков.
Единственная возможность, которой могли воспользоваться выросшие в крохотных социальных квартирках люди, чтоб избежать повторения судьбы родителей — является бегство с планеты в поисках лучшей доли — переселение на астероиды или любой из пары десятков терраформированных миров, не важно, с универсальной или утопической системой управления.
Вот только низы, к сожалению, вовсе не спешили воспользоваться представившейся возможностью. Алик вспомнил видимую им статистику, которой всегда сопровождались бесчисленные сообщения о городской преступности, заказанные сенатом штата и призывающую «решить вопрос». Родной мир покидали удручающе мало детей, как бы сладко не пела реклама государственной политики по освоению новых территорий.
