Только я отскочила от адмирала, как он развернулся и с ехидцей спросил:
– Хотите деморализовать противника, порвав на нем одежду?
Я покраснела – адмирал, коварная пакость, воспользовавшись этим, опять напал. Сжав мне грудную клетку, так что у меня перехватило дыхание, он попытался скрутить и придавить меня к полу, как остальных. Но в этот раз я не растерялась и надавила на одну из болевых точек на теле ракша – прямо под челюстью. Раздался легкий хруст, и объятия куратора ослабли, чем я воспользовалась и выскользнула. Но встать не получилось: меня схватили за ногу, утянули вниз, скрутив руки, и ногами зафиксировали мои конечности. Второй рукой, обхватив мою шею захватом, он обездвижил голову. В итоге я была тесно прижата к Ремарку и к полу. И если пол претензий не вызывал, то такая близость к объекту своей любви меня сильно нервировала.
Но вот Саймак подал сигнал, что бой окончен, и поздравил меня с пятиминутным спаррингом. Командор улыбался, а побратимы Ремарка, прислонившиеся к стене, взирали на нас с легкой ехидцей. Все это очень странно.
Но, посмотрев на адмирала, я увидела на его лице лишь невозмутимость и равнодушие. Размечталась, дура.
Спустившись к одногруппникам и приняв веселые поздравления, которые были не в радость, я неуверенно посмотрела на Джима – он улыбнулся мне и подмигнул.
Тут на ринг взошел Гер, и все началось сначала, только со следующей группой.
А я сидела рядом с ребятами и пыталась успокоить свое тело, которое еще не отошло от близости Ремарка. В тех местах, где он ко мне прикасался, кожу покалывало. Тело явно требовало секса. Последняя неделя обещала быть долгой.
Наран Ремарк
Сегодня был первый день последней недели обучения студентов перед их отлетом в увольнительную. Занятие по боевым искусствам прошло замечательно. Я получил от него истинное удовольствие. И, похоже, не только я.
Побратимы и Саймак, быстро поняв все мои манипуляции, вовсю развлекались.
Сзади ко мне подкрался Гер:
– Что-то ты замечтался, друг мой. Теряешь бдительность.
– И не надейся: ты, как обычно, топаешь, как слон.
Рассел хмыкнул:
– Ну что, получил удовольствие, пола… потискав свою ненаглядную? – ехидно поинтересовался друг.
– Не такое, какое хотелось бы, но и это для начала неплохо. Последняя неделя определенно обещает быть интересной, – ответил я, невольно улыбаясь.
– Что я вижу: наш Железный герцог начал плавиться?
Посмотрев на него как на дурака, я ответил:
– Знаешь, в твоем возрасте пора бы уже оставить детские замашки и подколки.
– Нет, ты смотри, какой чувствительный… – протянул побратим. – Что ты собираешься делать, Ромео?
– Провести разведку, конечно. Нельзя брать крепость, не зная слабостей противника. Кстати, в этом ты мне и поможешь. Соберешь на старшую моей группы все, что только сможешь.
Рассел кивнул и рассмеялся, после чего, похлопав меня по плечу, пожелал:
– Удачи!
А удача мне однозначно должна была пригодиться. Эти шесть лет я часто общался с Мельник и успел довольно неплохо узнать ее. Пусть и не с близко, но ее характер и натура были ясны и так.
Сказать, что она была простой – это откровенно себе соврать. Тихая и спокойная, в гневе, если верить ребятам, она была страшна. Осторожная, с моральными принципами, но верная и преданная. Конечно, у нее, как и у других, имелось довольно много недостатков, но тем не менее приходилось признать, что для меня все могло быть намного хуже.
Перестав дурить и разобравшись в себе, я понял, что она привлекает меня как своими достоинствами, так и недостатками. И так же, как и я, очень любит свою работу.
Не менее сильно меня влекло и ее тело: стройная фигура, высокая грудь. Нет, определенно, все не так плохо!
Но теперь нужно придумать, как сблизиться с ней и не переступить границ дозволенного. Вряд ли Мельник напишет на меня рапорт, а вот врежет по физиономии легко. И она будет в своем праве, несмотря на то что я старше по званию. Поэтому нужно сделать все постепенно, дать ей возможность привыкнуть ко мне и сгладить впечатление от нескольких прошедших месяцев, когда мы не общались.
Конечно, в том, что я задумал, время играло против меня, но спешить не надо. Тут нужен постепенный подход – уж больно щекотливая у нас ситуация. Да и отношения «преподаватель – студентка» нас совсем не сближали. Поэтому начать придется с малого.
Вот сейчас я сидел и изучал досье Мельник. За этим занятием меня застал Тиберий, когда зашел ко мне в бокс.
– Привет, чем занимаешься? – поздоровался друг.
– Здорово! Читаю личное дело старшей группы.
Побратим озадаченно нахмурился:
– А разве ты его не смотрел?
– При поступлении я просто пробежал глазами информацию, а теперь скрупулезно изучаю.
– И как, много нового узнал? – насмешливо поинтересовался друг.
– Ты знаешь, да. А если все это еще наложить на характер, то вообще получается очень занимательная картина.
– Что собираешься делать?
– Ты ведь помнишь, что скоро увольнительная?
– Конечно, – недоуменно ответил Тиберий.
– А про то, что у них потом начнется последний год теоретического обучения, тоже не забыл? – Вопросами я постепенно подводил друга к главному.
– Нет, – ответил Джордано, уже улыбаясь и понимая, что к чему.
– Вот видишь. Это дает мне массу возможностей, чтобы в увольнительной она виделась со мной довольно часто.
– При таком раскладе ее группа будет одной из лучших на потоке.
– Она и так лучшая. Но дополнительные старания старшей группы повысят их шансы получить лучшие места для прохождения практики. А значит, в будущем – хорошую работу и более легкое продвижение по службе, – пояснил я.
– Да, видимо, нам с Расселом придется признать, что в этом наборе право выбора лучших специалистов получишь ты.
– Это было ясно с самого начала. Кстати, ты просто так зашел?
– Нет. Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал.
Я заинтересованно взглянул на него:
– Заинтриговал. Рассказывай!
– В общем, мне вчера сообщили…
Феоктиста Мельник
Сегодня был предпоследний день нашего шестого года обучения, и завтра мы улетали в увольнительную.
Экзамены в этом году у нас прошли довольно легко. Нормативы по физической подготовке, вооружению и аэрокосмической технике я сдала уже без усилий. Программирование закончилось несколькими месяцами раньше. По профильному предмету Козеро даже не стал принимать экзамен у пятерых своих учеников, объяснив свою милость тем, что готовых специалистов можно не спрашивать, и так видит, на что мы способны.
Химией я за весь год занималась только два месяца. И на экзамене Ремарк дал всем по два задания. Первое – создать яд, которым можно отравить человека, второе – постараться сделать так, чтобы товарищ не смог тебя отравить. В результате я поняла, что свое мастерство из-за долгого отсутствия не растеряла, и отравить меня никто не смог. Яд у меня тоже получился довольно приличный, хотя превзойти в этом Тинка никому не удалось. Да и какая разница – свое «отлично» я получила.
