– Как бы нам не пришлось выбирать себе вечером нового царя, – пробормотал себе под нос Бруно.
Продираясь сквозь кустарник, Шульц медленно поднималась к вершине.
– Томаш! – крикнула она. – Томаш, это я, Силке! Ты где?
– Стой! – голос Сикорски прозвучал где-то совсем рядом. – Ни шагу больше! Ты у меня на мушке!
– Я безоружна! – прокричала Шульц, еще более замедлив шаг, но так и не остановившись. – Я не причиню тебе вреда.
– Никто не причинит мне вреда! – раздалось в ответ. – Нельзя навредить тому, кого и так нет.
– Я тебя не понимаю!
– Это точно. Тебе меня не понять. Стой, я сказал!
Раздвинув ветки, Силке вышла на небольшую поляну. Окруженная с трех сторон кустарником, с четвертой она заканчивалась крутым обрывом. На его краю стоял Томаш. Привычной повязки на нем не было, и взору открывались страшные следы ожога. В слегка подрагивающей руке Сикорски держал бластер.
– Стой! – повторил он, направляя оружие на Силке. – Ни шагу больше, или я стреляю!
Шульц замерла.
– Опусти бластер, Томаш, – как могла спокойно произнесла она. – Давай поговорим.
– Нам не о чем говорить! – бросил тот.
– Говорить всегда есть о чем, – не согласилась Силке.
– Не со мной. Мне не о чем говорить.
– Но почему?
– Нет смысла. К чему зря сотрясать воздух? Нет смысла в разговорах. Нет смысла в жизни.
– Как это нет?
– А вот так!
Силке осторожно сдвинулась вперед. На полшага.
– Нельзя так говорить, – произнесла она. – Наша жизнь имеет смысл. Это Возрождение. Мы все живем ради него.
– Возрождение… Красивое слово. Мечта… По сути – отговорка. Стой! – он заметил, что Шульц попыталась приблизиться еще на полшага.
– Я не причиню тебе вреда, – повторила Силке. – Отдай мне бластер, и пойдем вниз. Ты устал, тебе надо отдохнуть. Потом мы все обсудим.
– Мы не будем ничего обсуждать! – рявкнул техник. – Я ни во что больше не верю! И тебе не верю! Дай мне спокойно уйти! Дай мне умереть!
– Ты нужен нам, – проговорила Шульц, еще немного пододвигаясь. – Нас и так мало.
– Я никому не нужен!
– Ты нужен нам.
– Нет!
Теперь ствол бластера почти упирался Силке в лоб.
– Ты не выстрелишь, – произнесла она.
Дуло ходило ходуном.
– Отдай бластер, – Шульц медленно протянула руку.
– Нет… Нет!..
Палец Томаша коснулся спускового крючка. Силке невольно зажмурилась. В следующую секунду раздался выстрел.
– В последний момент Томаш отвел бластер, – бесцветным голосом проговорила Силке. – И выстрелил себе в голову. Я ничего не успела сделать.
– Ты и так сделала больше, чем могла, – Фрэнк положил руку ей на плечо. – Сикорски было не спасти.
– Не уверена. Я теперь ни в чем не уверена…
– Соберись, Силке, – Кристи развернул Шульц к себе и заглянул ей в глаза. В их уголках блестела влага. – Соберись. Томаш погиб, но остальные еще живы. И ты им нужна. Ты нам нужна, Силке!
– Именно так я ему и говорила, – выдавила Шульц. – Именно так… Фрэнк, я не могу быть лидером, – произнесла она внезапно. – У меня нет сил тянуть все это.
– Брось, Силке, если у кого-то и хватит на это сил – так это у тебя.
– Ты так думаешь?
– Все так думают. Потому что это правда.
Шульц помолчала.
– Ладно, – произнесла она через минуту уже совершенно другим тоном. – Иди к ним. Скажи, что я сейчас приду.
Спустя четверть часа Силке вошла в обеденный зал, где уже собрались все остальные земляне. Глаза ее были абсолютно сухие, вид – уверенный. Пройдя к своему месту, Шульц не села, как обычно, во главе стола, а осталась стоять.
– Друзья мои, – проговорила она. – Все вы знаете о том, что произошло. Погиб наш брат, наш товарищ. Все мы несем за это свою долю ответственности, но я как лидер – в первую очередь. Ситуация требует немедленного принятия мер, мер, которые гарантировали бы нам, что такое больше не повторится. Но в сложившемся положении я не чувствую за собой морального права предлагать эти меры, тем более – реализовывать их. Поэтому я заявляю об отставке. Feci quod potui, faciant meliora potentes[1]. У меня все.
Силке отодвинула стул в сторону и села на него, оставив место во главе свободным.
По столовой пронесся ропот.
Со своего места вскочила Елена Буш.
– Силке, ты не можешь бросить нас! – воскликнула она.
– Я вас не бросаю, – устало произнесла Шульц. – Я буду честно работать под началом нового лидера.
– Елена права, это больше похоже на дезертирство, – произнес Вацек.
– Попросила бы выбирать выражения! – рявкнула Шульц.
– Дело не в терминах, Силке, дело в сути. А ты, Фрэнк, ты что молчишь?
Негр поднял голову.
– Я тоже считаю, что коней на переправе не меняют, – размеренно проговорил он. – Но, в то же время, я не считаю себя вправе осуждать Силке. У каждого есть свой предел, и со стороны не всегда видно, достигнут он уже или еще нет.
– Фрэнк, не юли, – воскликнул Бруно. – Так не пойдет: и нашим, и вашим. Считаешь ли ты, что Силке должна остаться?
– Это решать ей.
– Нет, это нам решать! – перебил его Вацек. – Ставлю на голосование вопрос о доверии лидеру. Кто за то, чтобы отклонить отставку Силке Шульц?
– Я! – взметнула первая вверх руку Елена.
– Я тоже «за»! – произнес Бруно.
– «За»! Я «за», – один за другим земляне поднимали руки. Последними присоединились к большинству Петра и Фрэнк.
– Единогласно! – провозгласил Вацек. – Силке, займи свое место во главе стола.
– Благодарю вас за доверие, друзья, – Шульц передвинула стул на прежнее место. – Оно мне понадобится.
– Ты хотела предложить какие-то меры, – напомнил Кристи.
– Да. Вот, что я хочу сказать. То, что произошло, должно было произойти рано или поздно. Мы расслабились. Расслабились в тот момент, когда собранность нам нужна, как никогда. Как могло случиться, что Томаш сделал эту несчастную брагу, и никто этого не заметил? Или заметил, но ничего не предпринял? Это не должно повториться. Поэтому вот мои предложения. Первое. С сегодняшнего дня в колонии вводится сухой закон. Никакого алкоголя – ни под каким видом.
– А как же праздники? – спросил кто-то.
– Какие еще праздники? Откуда у нас взяться праздникам? Нас ждет работа долгая, изнурительная. Праздников мы с вами пока не заслужили. Итак, первое: сухой закон. Второе: все имеющееся на руках оружие подлежит сдаче. Оно будет храниться в мэрии. При необходимости мы всегда успеем взять его оттуда. В этой связи третье. Нам необходим кто-то вроде шерифа. Еще лучше – двух шерифов. Это будут люди, на случай непредвиденной ситуации постоянно имеющие доступ к оружию. Они же смогут выполнять полицейские функции.
– А это нам еще зачем? – задала вопрос Петра.
