Присаживаюсь на поваленное бурей дерево, оглядываюсь. Буйствующая вокруг природа хранит тайну. Следов бота не видно. Пойдем дальше…
Обследовав квадрат, не уступающий по размерам знаменитой площади Тяньаньмынь в Пекине, возвращаюсь к боту, приподнимаю его над землей и медленно перебираюсь через речушку. Краем глаза замечаю играющих на быстрине хариусов.
Река остается позади. Миную каменистый распадок с густыми зарослями золотого корня. От «аномальной кляксы» меня отделяет метров пятьсот.
Выбираюсь из бота и почти сразу натыкаюсь на следы пребывания друзей.
Видимо, они тоже покидали бот и топтались на этой поляне. Кто-то из них, скорее всего Геров, сломал сухую веточку и, размочалив, выбросил.
Наверное, что-то обсуждали между собой. Что могло их насторожить? Волки?..
Двигаюсь вперед медленно, вглядываясь в кусты и деревья… Что это за пятно на траве? Наклоняюсь и… что-то тяжелое ударяет в плечо. Прыжок в сторону, и, перекувырнувшись через себя, я снова на ногах. Парализатор уже зажат в руке… Довольно милая кошечка… Кисточки на ушах, когти пушистых лап яростно скребут землю, разрывают дерн… Рысь мягко приседает и, откинув в сторону всяческие сомнения, решает немного разнообразить свое меню… В мои планы подобное знакомство не входит. Поэтому, едва она взлетает в воздух, прыгаю под нее и вперед, успев вскользь коснуться розового брюха. Как и следовало ожидать, рысь расслабленно шмякается на землю и лежит неподвижно.
– Старадымов, что там у тебя? – напоминает о своем существовании Михаил Жамбалович.
– Киска.
– Какая киска? – бурчит он.
Перехожу на серьезный тон:
– Рысь.
– Рысь? – почему-то удивленно тянет Намшиев. – Откуда ей там взяться? Они в этом районе не водятся… Линекер ни одного появления не зафиксировал.
– Значит, мне повезло! – констатирую я и тут же мрачнею от догадки: волки! Рысь! Не одно ли это звено? И все увязывается с аномалией.
Но если эта клякса каким-либо образом связана, как это предполагают ученые, с прорывом параллельности, то откуда пришли волки? На Земле же нет таких! И рыси там на людей не бросаются…
Разглядываю кису. Рысь как рысь… Черт ее знает, что там у нее на генном уровне?..
– Вхожу в кляксу! – бросаю я и падаю в кресло бота.
– В кляксу? – переспрашивает Михаил Жамбалович.
– В зону аномалии, похоже, парни именно туда попали, – сухо отвечаю я.
– Старадымов! Юра! Подожди! – взывает начальник заповедника.
«Нет», – про себя говорю я. С Джерри и этим недотепой Богомилом что-то случилось. И случилось именно в этой кляксе – они явно ушли туда. Поэтому ждать нечего.
– Следите по маячку! – говорю я и выключаю связь.
Бот послушно ползет к воображаемой границе зоны. Солнце уже в зените.
Высоко в небе пищит какая-то пичуга.
– Юра! – снова оживает динамик связи. – Через час будет группа спасателей. Дождись их.
Час – это слишком долго. Слишком. За это время многое может произойти и много можно сделать. Говорю об этих совершенно понятных вещах Намшиеву.
Заодно напоминаю о том, что спасатель имеет право в экстренных ситуациях принимать решение самостоятельно. Чувствую при этом неприятный осадок – все же поступаю я по отношению к Михаилу Жамбаловичу не совсем этично. Но иного выхода у меня просто нет. Ребятам явно нужна помощь. Намшиев понимает это тоже и больше не возражает, хотя по его покашливанию чувствую, что он недоволен. Наконец вновь слышу его голос:
– Хорошо. Поосторожнее там. И вот еще что: давай-ка продублируем систему слежения. Маячок – маячком, а связь – связью.
– Мне что же, истории вам космические рассказывать? – усмехаюсь я.
Михаил Жамбалович сердито ворчит:
– Что хочешь, но чтобы мы тебя слышали!
– Вас понял, – официальным тоном откликаюсь я. – Пошел.
Ничего тревожного не вижу, но напряжены все мускулы и все нервы. На экранчике автопилота сигнал моего бота пересек границу противной кляксы. И ничего. Продолжает мерцать. Надо сказать об этом Михаилу Жамбаловичу…
19. Диспетчерская заповедника
Начальник заповедника напряженно следил, как сигнальная звездочка бота приближалась к границе зоны аномалии. Из динамика связи доносилось дыхание спасателя, но Юрий молчал. Намшиев нажал клавишу связи.
– Спасатель Старадымов, почему не исполняете приказ?
– Простите, – смущенно отозвался тот, – задумался, – и громко запел гимн космодесантников: – На каждой планете, вдали от Земли, мы помним о том, для чего рождены!..
Михаил Жамбалович улыбнулся: наличием музыкального слуха Юрка никогда не отличался, зато пел громко и с чувством.
– Юра! – прервала пение спасателя девушка-диспетчер. – Вы в точке, где исчез бот Линекера! Слышите меня?
– Вас понял, – тут же ответил Старадымов, – бот не вижу.
– Куда же они пропали? – негромко произнес кто-то за спиной Намшиева, и, оглянувшись, начальник заповедника убедился, что в комнате собрались все сотрудники диспетчерской. А из динамика снова раздался голос Старадымова.
– Вижу следы Линекера. Уходят вдоль берега болота. Боюсь, что на боте не пройти…
Намшиев хотел что-то сказать, но сдержался. Мамфе – высокий строгий негр, сменный диспетчер заповедника, негромко пояснил кому-то:
– У него же усиленная индивидуальная система защиты. Чуть что – и в капсулу…
Звездочка на экране раздвоилась. Одна – бот – осталась на месте, другая – спасатель – медленно двинулась в глубь мерцающей кляксы аномалии.
– Черт, – донеслось из динамика, и тут же сконфуженно: – Извините… Чащоба здесь. Не понимаю, как Джерри через нее продрался. И вообще…
Голос Старадымова оборвался на полуслове. В тот же момент с экрана исчез сигнал маячка спасателя. Сдавленно вскрикнула диспетчер.
– Юра! Юрка! – закричал Намшиев, но ответа не последовало. Тогда начальник заповедника снова стал начальником. Он резко поднялся из кресла, сказал властным голосом: – Вызовите всех спасателей Терры. Сообщите о случившемся на Землю. Дайте им запись всех событий. Все по экстренной связи. Я на кордон. Там осталась жена Линекера и его сын.
Закусив губу, рыжеволосая девушка утопила клавишу:
– Всем спасателям Терры… Всем спасателям Терры…
Легкое головокружение, возникшее при ускорении, я отнес на счет особенностей спасательного бота Старадымова. Эта техника раза в два помощнее нашей егерской. Неприятное чувство исчезло почти моментально, но бот тем временем успел скользнуть под кроны деревьев. Удаляться от берега болота не было никакого резона, и я притормозил недалеко от того места, где, по моим расчетам, волки начали переправу. Бой сразу же взял след, но я медлил. Место, где мы находились, было мне совершенно незнакомо, и это настораживало. Разумеется, я не говорю, что знаю каждый уголок заповедника, такое попросту невозможно. Но на берегу этого болота я раньше бывал и думал, что ориентируюсь здесь неплохо…
